тоже молчал.
– М-да, – нарушила молчание девушка, – это был настоящий хук справа. Знаете, я очень долгое время оправдывала все ее уколы, подставы, злобные выходки в мою сторону именно тем, что ей плохо. А сейчас… эта информация о том, что у нее на момент поездки было в жизни все просто супер… эта информация, она… заставила посмотреть правде в глаза, ткнула меня носом в реальность, она… Она просто выбила опору из-под всех моих прощений, и все мои прощения рухнули. А вместе с ними и я. Нет, внешне я, конечно же, осталась стоять на ногах, но внутренне я упала. Прекрасный майский день закончился так же внезапно, как и та поездка в Прагу. У меня не было больше оправданий, я была вынуждена смотреть правде в глаза: моя сестра, будучи беременной, хорошо обеспеченной, за хорошим мужем и прочими «облагоденствованиями» судьбы, думала лишь о том, чтобы укусить меня за… Это был конец. Я больше не могла смотреть ей в глаза. Знаете, меня все время мучает вопрос. Ведь она же беременная была. Неужели укусить меня, было важнее, чем защитить ребенка, неужели она не боялась так поступать, ведь я же могла ей пожелать… Сильно-сильно пожелать. Чего-нибудь большого-большого и очень-очень несветлого.
Девушка замолчала. Потом вдруг выпрямилась, набрала в легкие воздуха и, хлопнув ладонями по коленям, резко сказала:
– А Вы знаете, Батюшка, я Вам сейчас вру. Я все-таки заблудшая душа. Вот кто я. И даже это не стало концом. По крайней мере, окончательным. Через несколько недель после того разговора с коллегой, сестра родила сына. И Вы знаете, я решила, что, может быть, уже с рождением сына в сестре что-то изменится. К тому же ей нужна будет помощь. Я сидела на диване и рассуждала, возводила очередной воздушный замок вокруг сестры. Я думала, что через этого ребенка мы сможем наконец-то начать общаться как сестры, оставив все в прошлом. В конце концов, у нее же получилось аккуратно приложить меня той поездкой, может, уже после такого успеха ее азарт к подобным вещам в мою сторону поутихнет-то. Воодушевленная собственными размышлениями, я решила позвонить сестре и предложить свою помощь. Начала подниматься с дивана, и… тут меня вдруг как ударит каким-то белым светом. Сон тот тоже был таким же белым. И… этот свет… он резко толкнул меня назад, на диван, и громко сказал: «Даже не вздумай к ней приближаться!» Это было так… так…, что я так и осталась сидеть на диване. Мой звонок сестре не состоялся.
«Так, а вот и инструкция к действию, – подумал отец Михаил. – М-да, вот уж воистину эта парочка, Душа и Человек, всегда приходят с вопросом и уже готовым ответом на этот вопрос. Но как же тяжело им услышать друг друга. Вот так вот, запросто, без посредника. Почему так? Почему мы готовы, порой, пуститься в самые нелепые логические рассуждения, придумать самые безумные оправдания, вплоть до того, что найти виноватого в лице кого-нибудь третьего, а то и в лице самого Бога. Все, что угодно, но только не принять истину, которой уже владеем. А потом раз, и Человек уже в какой-то неприятной истории, типа этой эмоциональной зависимости, и мучается.
