перед толпой, согласился вернуться в Париж. Кровавые бунтовщики, не способные понять глубокого смысла Свободы и Справедливости, потребовали, чтобы после короля на балкон вышла королева. Только необыкновенное самообладание королевы, не побоявшейся выйти на балкон вместе с сыном и дочерью и гордо стоявшей под дулом мушкетов, наставленных на неё из толпы, удержало французских дикарей от регицида. Вечером король и его семья были заключены во дворце Тюильри в Париже. Боже, храни короля!
Когда верстался этот номер, мы получили дополнительные известия из Парижа. Один из наших информаторов опознал женщину, забившую в барабан в очереди на парижском рынке и тем положившую начало маршу на Версаль. Зачинщицей оказалась наша соотечественница, известная гражданская активистка Эверина Уолстонкрафт. Нет слов, чтобы описать наше возмущение её поступком. Мы призываем власти немедленно арестовать её, если она вернётся в Англию, и судить за преступления против человечности.
Домашнее задание №4: Бедная Лиз
To keep your marriage brimming,
With love in the loving cup,
Whenever you're wrong, admit it;
Whenever you're right, shut up.
Ogden Nash “A word to husbands”
Дорогой Пол!
Благодарю тебя за то, что ты сразу написал мне и избавил меня от страшного беспокойства. Отрадно знать, что с тобой всё в порядке. Я очень волновалась, потому что всё утро меня томили необъснимые предчувствия нависшей над нами угрозы. Только теперь я смогла разобраться в своих переживаниях, и мне кажется, что твои ощущения очень похожи на те, что испытала я. Хотя я не могу найти никакого рационального объяснения своему опыту, я опишу его тебе, не опасаясь неверия и насмешек, которые наверняка мог бы вызвать мой рассказ у людей, не испытавших сегодня того, что испытали мы.
Когда ты впервые упомянул русалок (и сейчас я уже не думаю, что ты сделал это по своей доброй воле, о чём я ещё скажу ниже), что-то внутри меня сжалось от безотчётного страха. Тогда я обратила всё в шутку, поскольку для страха не было никаких видимых причин. Много раз я гуляла у того живописного пруда, к которому ты привёл меня сегодня, и никогда не ощущала в нём ничего зловещего. Но сегодня всё было иначе. Когда я увидела такую привычную иву на берегу и водяные лютики на поверхности пруда, я столь же явственно увидела и лежащее в воде тело утопленницы (голова её лежала прямо под ивой, а подол платья колыхался между лютиками и цветами шиповника, спустившимися к воде). Я видела её только одно мгновение, но запомнила во всех деталях. Это была молодая девушка в платье, затканном золотыми и серябряными цветами, в руке её была гирлянда из асфоделей, анютиных глазок, маков и ромашек, точь-в-точь как на моей брошке. Глаза её невидяще смотрели в небо, рот был приоткрыт, распущенные волосы и цветы стелились по воде вокруг неё. Именно из-за цветов я и решила тогда, что образ девушки – это лишь игра моего воображения, навеянная атмосферой лесного пруда и моим украшением, но теперь я считаю, что это было предостережением свыше.
Поразительно, насколько человеческий
