знаю, зачем призналась вам, не обманите моё доверие.
– Эверина, я никому не выдам вашей тайны, – торжественно пообещал Воронцов. – Возьмите ещё макарон, вот этот зелёненький особенно вкусный.
Она взяла ещё один макарон. У него и правда был необыкновенный вкус, как будто его изготовили из амброзии, украденной очередным Прометеем из неприкосновенных запасов богов Олимпа. Эверина расслабилась и стала лениво осматривать гостиную, хотя её никогда не интересовали драгоценные безделушки, дорогая мебель и пасторальные картины. Однако сейчас ей показалось, что во всей этой красоте есть какой-то смысл, что это не пустая трата денег. Её внимание привлёк мольберт с эскизом картины. Ангельской красоты девочка показывала папе свой рисунок, а рядом стоял такой же хорошенький мальчик с кудряшками. Он был как две капли воды похож на сестру и отличался от неё только костюмом. На девочке было воздушное белое платье и шляпка с лентами, а мальчик был одет по всей форме – фрак, панталоны и шейный платок. В папе Эверина без труда опознала Воронцова. «Если бы у меня был такой папа, – подумала она, – я была бы совсем другим человеком». Первый раз в жизни её пришла в голову мысль, что может быть это не так уж и плохо, когда не ты одна решаешь все проблемы, а есть кто-то ещё, на кого можно положиться, как на самого себя.
Воронцов проследил направление её взгляда.
– Это мои дети, Мишенька и Катенька, – пояснил он. Я пытаюсь найти им хорошего учителя, чтобы обучить их точным наукам, а не только латыни и греческому. Сам я не получил хорошего образования, а в наши дни это очень важно.
Он проникновенно посмотрел прямо в глаза Эверине, явно собираясь сделать ей предложение, от которого невозможно отказаться.
– Эверина, не согласитесь ли вы обучать моих детей? – спросил он. – Они не особо послушные, но умные и любознательные; я думаю, вас они будут уважать и любить. У нас в доме есть свободный флигель, вы с сестрой могли бы там поселиться. Она будет здесь в полной безопасности, никто не сможет устроить обыск в доме российского посла.
«Наверно, сирены пели так же сладко, – подумала Эверина, – но я больше не поддамся никаким чарам».
– Я бы с радостью приняла ваше предложение, – ответила она, – но сегодня вечером я уезжаю во Францию и планирую вернуться только через три месяца. Я уже заказала себе место в дилижансе до Дувра.
– Эверина, умоляю вас, воздержитесь от поездки, – взволнованно сказал Воронцов, – я не из чистого эгоизма вас прошу, поверьте мне. В Париже началась настоящая революция. Находиться там сейчас очень опасно, а революционный пожар очень скоро охватит всю Францию. Иностранцам придётся особенно тяжело, их начнут подозревать во враждебных замыслах против революции. Пожалуйста, останьтесь в Англии.
«Ещё бы он не боялся революции, – злорадно подумала Эверина, – с его любовью к роскоши он первым окажется в списке врагов революции».
– Я прекрасно знаю, что во Франции
