что отделался от настойчивой посетительницы.
Получив разрешение, Габриэлла уже собиралась выйти из участка, когда её внимание привлекли голоса, доносящиеся из дальнего конца коридора. Она остановилась, узнав одного из них – это был Ариан Баррингтон, и он явно обсуждал что-то важное с офицером Харлом, который всегда выглядел так, будто его день начался с чашки холодного кофе и плохих новостей.
Любопытство взяло верх, и Габриэлла осторожно подошла ближе, стараясь не привлекать внимания. Она тихонько остановилась у двери и прислушалась.
– Грикс был не просто магом, Харл, – говорил Баррингтон с тем же хладнокровным тоном, который она уже начинала ненавидеть. – Он занимался артефактами, которые могли изменить магический баланс. Ты понимаешь, что это значит?
– Я понимаю только одно, – буркнул Харл, который явно был недоволен присутствием столичного следователя. – Ты думаешь, что без твоих "столичных методов" мы не справимся. Мы здесь и без тебя можем управиться.
– Это не так просто, – возразил Баррингтон, и Габриэлла представила его нахмуренные брови. – Меридион Грикс занимался исследованиями, которые выходят за пределы обычной магии. Его смерть не могла быть случайной. К тому же…
Баррингтон сделал паузу, словно обдумывал свои следующие слова.
– Ты что, правда веришь, что его могли отравить обычным пирожным?
Эти слова заставили Габриэллу вздрогнуть. Имя Грикса, мага, чьи исследования часто обсуждались в кругах магов, теперь было связано с её кондитерской. Это было невозможно. Грикс не мог быть настолько глупым, чтобы просто так съесть пирожное и умереть. Весь этот разговор заставлял её беспокоиться всё сильнее.
Харл, напротив, казалось, уже был на грани взрыва.
– Ты, столичный сноб, думаешь, что здесь всё так просто? Мы знаем, как управляться с магами. И не тебе, королевскому псу, указывать нам, как вести расследование!
Что было дальше, девушка не знала. Но кожей чувствовала, как за дверью поднялся поток магической силы и ей оставалось лишь посочувствовать Харлу. Дурак, надо же такое ляпнуть!
Но нужно отдать должное: офицер был либо крайне смел, либо крайне глуп, чтобы сказать такое королевскому следователю. В тайне Габриэлла думала, что его неприязнь к магу была даже не столько из-за его столичного происхождения, сколько из-за наличия у того силы. Сам Харл был пуст, как бублик.
Ни силы, ни даже внутреннего резерва, с помощью которого можно было бы затесаться в проклятийники.
Габриэлла отступила от двери, решив, что вмешиваться в этот спор ей точно не стоит. Не хватало ещё больше привлекать внимание Ариана Баррингтона. К счастью, её документ был уже на руках, и она могла вернуться в свою кондитерскую, наконец сняв ленту.
Немного позже, когда треклятая лента наконец была отлеплена от её кондитерской, Габриэлла, наконец, вздохнула с облегчением. Все это ощущалось как небольшая победа. Сначала
