соболиных шкурок, черных, со снежным проблеском серебряных сединок.
Там старые шаманы, похожие на сказочных леших, живут в одиноких, спрятанных в таежных зарослях, чумах, прячась от человеческого глаза. И только древние старики знают, где найти их, чтобы, если случается беда, пасть перед ними на колени и просить избавить от болезней, от хищных врагов, от других напастей и горестей. И тогда шаман надевает свою парку с нашитыми на нее бронзовыми фигурками зверей, медвежьими клыками, рысьими когтями, бурундучьими черепами, высушенными ящерицами и змеями. Берет свой бубен с колотушкой, временем отполированной – еще прапрабабка шаманила, этой колотушкой в бубен била, – и идет к людям камлать, гнать подальше беды и напасти. Кричит, зовет, воет, пляшет страшную пляску свою. И пугаются духи несчастья, улетают с дымом костра, уходят искать селения, не защищенные шаманским камланием.
Мальчик, замирая, с расширенными глазами, слушал рассказы отца, спрашивал:
– А мы поедем туда? Я хочу сам все увидеть!
Отец вздыхал:
– Уж больно далеко! Уж больно долго добираться! Ну, подрастешь – видно будет. Может, и доберешься когда. Только не дай господи никому, ни доброму, ни злому, не по своей воле туда попасть…
Когда ребенок, соскучившись, вспоминал маму, на помощь тут же приходила Аня. Она говорила, склоняясь к мальчику:
– Не плачь, Васенька! Все хорошо! Я с тобой, и папа, и тетушка!
– Только ты никогда не уезжай! – просил ребенок, цепляясь за ее платье. – Я от тебя тоже никогда не уеду! Знаешь что, Аня? Давай я буду твой Лоэнгрин!
Тетушка Елизавета Ивановна тоже всегда была рядом. Чтобы Вася не грустил, случалось, заговорщицки шептала:
– А у меня для тебя что-то есть! Ну-ка, угадай, что?
– Яблоко, – говорил Вася.
– Нет! Не угадал!
– Пастила. Или орехи. Или медовая бабка. Или… не знаю.
– Сдаешься?
– Сдаюсь.
Кроме лакомств, в тетушкином ридикюле часто прятались книжки издания товарищества Сытина: «Где любовь, там и Бог» господина графа Толстого, или «Золушка», или «Хрестоматия для малюток», или же самая любимая – «Приключения Гулливера».
В этот раз тетушка Елизавета с загадочным видом, под веселые аплодисменты Ани извлекла из тайных шелковых недр искусно изготовленную оловянную лошадку соловой масти, рыже-охристую, с мягкими светло-желтыми хвостом и гривой.
У ребенка радостно загорелись глаза. Много ли надо малышу для счастья!
Ложась спать, он уложил рядом на подушку Соловку и укрыл ее попонкой, которую из шерстяной пряжи связала кузина. Вдвоем с верной лошадкой все-таки легче было переносить разлуку с матерью.
Лошадка была его любимой игрушкой, пока он не подрос. Вася брал ее с собой гулять на бульвар и на море, не расставался с ней за обедом и за ужином, укладывал спать рядом с собой.
Сегодня они с тетушкой и кузиной собрались в гости
