днем закрылась в комнате и не выходила оттуда.
Контесса отличалась редкой проницательностью и сообразительностью.
– Спасибо, – сказал Хольден, обводя Мадам вокруг кресла, чтобы та села. Однако, стоило ему отвернуться, как Контесса коротко кашлянула, привлекая внимание. Хольден остановился и наклонился к женщине.
– Ты уверен? – коротко спросила Мадам.
Хольден не был уверен, но чувствовал, что так надо.
– Абсолютно, – выдохнул он.
– Как знаешь, – Контесса повела бровью.
Расценив жест, как одобрение, Хольден выпрямился и быстрым шагом удалился прочь.
– Дурак, – вздохнула женщина, покачав головой и усмехнулась уголком рта.
Виктория недоверчиво посмотрела на соперницу, но та не обратила на нее никакого внимания. Контесса подперла висок пальцами и устремила взгляд на лестницу, в ожидании.
***
Хольден стоял напротив двери Трины, сверля глазами замочную скважину. Он не был уверен, что поступает правильно. Слишком много было против, но кое-что было и за. Молодой человек поднял руку, намереваясь постучать, но пальцы сжались в кулак и тут же разжались. Хольден опустил голову, медленно выдыхая и собираясь с мыслями. С одной стороны, он прекрасно понимал, чем это все может обернуться. Но что-то неумолимо влекло его, буквально тянуло сюда.
«Ладно, была не была!» – подумал Хольден уверенно сжимая руку, и осторожно постучал костяшками пальцев по тщательно отшлифованному дереву. Ответа не последовало. Хольден постучал еще раз, затем еще и еще. Но тишина за дверью, казалось бы, становилась только плотнее. Его ладонь упала на ручку двери и тут же решительно ее сжала.
Если бы кто узнал, что он поступает подобным образом, позор бы неминуемо пал на широкие плечи Вивалавида. Но Кэтрин была не из тех людей, кто мог рассказать. Кто стал бы рассказывать. По крайней мере, Хольдену так казалось. Наверное, именно пример Кэтрин и толкнуло его нарушать правила приличия, привитые с детства.
Коридорный сумрак проник в комнату сквозь узкую щель дверного проема. Задувавший сквозь открытое окно ветер трепал тюль. Лунный свет падал на кровать, освещая фигуру раскинувшей руки девушки. Все еще держась за дверь, Хольден подумал, что еще не поздно отступить. И тут же понял – поздно.
Молодой человек прошел в комнату, тихонько притворил за собой дверь. Трина не шевелилась. Хольден подошел ближе и только теперь увидел серый прямоугольник плеера, лежащий на раскрытой ладони левой руки. Черные ниточки наушников тянулись от пластикового корпуса, заканчиваясь в миниатюрных ушках.
В том, что девушка не спит, молодой военный убедился спустя пару минут, когда ее большой палец коснулся сенсорного экранчика, наощупь переключая песню. Голубоватый свет подсветил синяк под глазом и ссадины на лице девушки, а также длинный порез на шее, стянутый тонкими полосками пластыря.
В отличие
