чтобы он не скучал один дома, и с горным велосипедом на смену «салюта», – чтобы он не скучал на улице без компьютера.
В общем, так получилось, что у Вадика было все, только похвастаться своим богатством мальчику было не перед кем. В Москве у него и правда остались несколько приятелей из числа школьных знакомых, с которыми он нередко играл в компьютерные игры, но настоящими друзьями за двенадцать лет своей жизни этот ребенок так и не разжился.
Фрунзенск-19 разительно отличался от Москвы, и Вадим нередко вспоминал с тоской вид из окна в недавно покинутой московской квартире, открывающийся на Лермонтовский проспект, по которому и днем, и ночью двигался непрерывный поток автомобилей. Жалеть особенно было не о чем – четырнадцатый этаж вызывал боязнь и головокружение, да и две комнаты, против одной – это тоже хороший бонус, но вид из окна их новой квартиры навивал на мальчика тоску и уныние.
Типовой дворик с простыми качелями и высокие тополя, безо всякого смысла посаженные по периметру двора. И ничего не радует глаз, за две недели своего пребывания в городе Вадим не заметил ни одной надписи на заборах и ни единого следа граффити – аскетический город со следами социалистического прошлого, выстроенный для стандартного населения пролетариата.
Он бы не удивился, увидев в городе отряд пионеров, весело марширующих и собирающих макулатуру. Впрочем, этого не случилось, зато с местными хулиганами Вадик познакомился легко и по-быстрому – синяк под глазом и оттопыренное ухо сделали двор чужим и неинтересным. Хуже всего было то, что двое из четырех хулиганов, научивших мальчика «не обижать сорняки», учились вместе с ним в одном классе. Впрочем, через два дня начинался май и впереди было целое лето – хватит на то, чтобы обжиться и свыкнуться с новым местом.
Кирилл
Из всех дней недели самым ненавистным для Кирилла был вторник. Проработав два года в крупном научно-исследовательском институте, молодой человек начинал постигать все тонкости и нюансы своей работы. Специфика работы института, а именно большая часть научно-исследовательской деятельности, целиком и полностью ложилась на плечи сотрудников института, а это, в свою очередь, не терпело простоя, как постоянно подчеркивал начальник отдела физико-химической биологии и биотехнологии, доктор химических наук – Федор Владимирович Бучневич.
Под этим самоотверженным девизом кто-нибудь из младших научных сотрудников нередко выходил дежурить в субботу или воскресенье. Работа в нетрудовые дни была, что называется, – не бей лежачего, но реактивы и объекты исследований требовали внимания, а главное – присутствия, и несколько «везунчиков» из числа аспирантов выходили дежурить с переносом выходного дня на начало недели. В связи с такими дежурствами, понедельники в институте встречали прибывающих сотрудников пустынными коридорами и закрытыми кабинетами, а вся основная деятельность оживала во вторник.
Но грядущее утро
