возле сгоревшего дома возникло яркое белое сияние, замерло в воздухе, и молодая пара бесследно исчезла на глазах у всех свидетелей той ночи. Исчез и тот странный парень в белой пижаме. От дома не осталось ничего, кроме обугленных разрушенных стен и развалившегося фундамента… Свет погас.
Пятнадцать лет спустя
Нарисованная мечта
Ворошил снег. Он сливался с серым тяжелым небом, которое уже давно не пропускало солнечные лучи. Мягкий влажный воздух не щадил щеки сонных местных зевак, шныряющих туда-сюда и не знающих, чем себя занять. Мороз покалывал кожу и окрашивал ее в розовый цвет.
Старое село утопало в белом покрове. Детвора бегала по заметенным улицам со счастливыми криками и громким смехом. Ребята кидались друг в друга снежками, девчонки катались на санках или на лыжах. Почти каждый дом охраняли небрежно вылепленные снеговики с оранжевыми носами и лапами из сухих веток, еще осенью сорвавшихся на землю с деревьев.
Возле частного домика из красного кирпича, огороженного невысоким деревянным забором, стояли массивный грузовик и черный кроссовер. Работа кипела полным ходом. Трое мужчин таскали в открытый кузов холодильник, плиту, диван, кресла, стулья, шкафы, полки.
– Давай-давай! Еще немного! – командовал один из них, запихивая внутрь деревянную тумбу. – Отлично! Осталось совсем немного. Место еще есть, думаю, управимся зараз.
Он был самый старший среди товарищей, лет сорока на вид, в распахнутой куртке на легкую футболку с латинской надписью «POSSUM FALLI UT HOMO» (как человек я могу ошибаться). На макушке сияла лысина, но ему, похоже, совсем не было холодно. Массивный, упитанный, в меру самодовольный мужчина схватил двухъярусную полку и в одиночку утрамбовал ее в кузов.
Водитель грузовика все время молчал. Он был и ростом меньше, и по возрасту самым младшим. Мужчина старался не утруждать себя, и периодически уходил в сторону, чтобы перекурить и поразмыслить над своими вопросами. Пару раз он кому-то звонил.
Из красного дома на крыльцо вышла девочка лет шестнадцати, среднего роста, держа в руках картонную коробку, обмотанную скотчем. Морозный ветер развивал ее черные длинные локоны, а ярко-синие глаза заблестели и стали еще ярче в свете дня. Но в них не было ничего: ни грусти, ни радости, ни злости, а только безразличие. Она остановилась на заасфальтированных ступеньках, укрытых тонким слоем снега, и осмотрелась.
– О, нет-нет-нет! И еще раз нет! – к ней навстречу поспешил мужчина, тоже черноволосый, со слегка вытянутым подбородком, украшенным легкой щетиной. Он был высокого роста с пропорциональным телосложением. На вид ему лет тридцать пять. – Жень, я говорил тебе, чтобы ты не хватала тяжелые коробки! Там есть вещи полегче. Эту давай мне!
Он выхватил из ее рук массивную ношу и сам донес ее до черного кроссовера.
– Но я могу справиться, – обиженно выкрикнула ему вслед Женя.
– Я знаю, но сейчас не самое подходящее время… И надень шапку! Зима все-таки!
