свои дела. А тут я вспомнила, что у нормальных людей принято все бросать и идти на собрания в школу и там не брать трубку. Вот эту вату я ему и прикатала.
(Я вот даже теперь понимаю, насколько точно это придумала. Для другого мужика надо было бы придумывать что-то другое, а конкретно у этого – острое желание иметь детей, и всё связанное с детьми носит ореол святости и первонеобходимой нужности.) Поэтому он отнесся с пониманием. Во всяком случае, мне тогда так показалось. Он выразил необходимость встретиться в городе, где я ему документы эти недостающие отдам. Договорились о месте и времени. Причем я сама тоже рулила этим процессом. Нужно было такое место, где всем удобно. И так мне не хотелось с ним встречаться, но я же понимаю: надо. Выбрали «Контур» на проспекте, договорились на вечер, часов на семь или восемь, точно уже не помню. Как раз мне с братом ехать в южный на наш объект.
Вечер, он мне звонит:
– Вы где?
А я все никак не могла сосредоточиться и понять, где это место, где он меня ждет. Я приехала, опоздала, все перепутала, заблудилась, пешком шла. Состояние было ужасное. Невероятного какого-то, совершенно дикого стресса. И темно уже на улице, и дождь идет такой противный.
Я села к нему в машину и глянула на него. Было еще холодно, и на нем было черное драповое пальто. Драп, как мне показалось, не гладкий, а именно с торчащими мелкими такими ворсинками, и цвет драпа такой глубокий, насыщенно черного оттенка, без какого-то намека на синий отлив.
Он поворачивает ко мне медленно голову и тянет ко мне свои руки за документами. О Господи ты Боже мой. Мне казалось, что через секунду он так встряхнется, и обернется огромным тарантулом, и у него из-за спины полезут огромные членистые черные лапы, и он схватит меня, и задушит, и съест. Я даже сидела, как-то вжавшись в боковую дверь, максимально от него отодвинувшись, – вот настолько он был мне был неприятен, настолько ужасен и омерзителен вообще, этот человек.
Я быстро сунула ему в руки бумаги:
– Ну все, я пошла?
То, в каком я была напряжении, как я сидела и как старалась быстрей уйти (про выражение лица я вообще молчу), он, конечно, заметил. Говорит:
– Куда вы так спешите? Что вы так нервничаете?
И так медленно, как мне казалось, и говорит, и бумаги эти переворачивает, смотрит.
Я сказала, что у меня другая встреча и я очень опаздываю. Он что-то спрашивал, я что-то отвечала.
Закончили. Я быстрей из машины, дверь открываю, телефон упал; я подобрала и бежать. Бегом. Нормально? Тетя взрослая, неприлично как-то. Я не знаю, конечно, что он думал там про меня, да мне плевать.
Я срочно записалась на прием к своему психологу.
Обрисовала ей ситуацию:
– Мне страшно. Этот гад меня шантажирует, а я не хочу ему уступать и не буду, иначе у меня возникнет чувство, будто я слабая и вынуждена была сдаться, и я не смогу себя за это простить. (Вот это важный момент, на который
