в половине восьмого или чуть позже. Решил ждать на всякий случай с семи утра.
Катя вышла из дома ровно в семь тридцать. На ней было легкое летнее платьице – синее в мелкий белый горошек, и туфли-лодочки на тонком каблуке, тоже синие. Через плечо был перекинут ремешок белой кожаной сумочки. Длинные волосы закручены на самой макушке каким-то сложным узлом. Она пошла в сторону улицы Гоголя, завернув за угол своего дома. Костя, до этого момента прятавшийся в кустах и чувствовавший себя совершеннейшим кретином, двинул следом. Он догнал ее возле колонки, которая сохранилась со времен их детства, когда на месте дома, который построили здесь для семей военнослужащих, был еще частный сектор.
– Катя! – окликнул он ее, внутренне содрогнувшись: а что если она сейчас с разгону его пошлет?
Девушка оглянулась:
– Костя? А ты что здесь делаешь? – удивилась она.
– Я бегаю по утрам, Кать, – нашелся тот, благо догадался надеть утром кроссовки и трико с футболкой.
– Гляди-ка! – вскинула она брови. – Какой спортсмен добросовестный! Ну-ну!
– А ты куда? – поинтересовался Костя.
– На работу, куда ж еще в такую рань, – ответила Катя. – Ну, пока, Калинин, удачной пробежки! – и пошла, цокая каблучками, вдоль Гоголя в сторону рынка, к метро.
– Катя! А можно, я тебя провожу? – догнал он ее.
– Нафига, Костян? – удивилась она. – Смысл?
– Ну, просто…
– Просто, Костя, только кошки родятся, а провожать меня не надо! Я сама дойду, не маленькая.
И начались для Кости Калинина несколько недель мучений. Он никак не мог понять, почему эта красивая девочка не хочет даже попробовать начать с ним встречаться.
«Ну я же не урод, – думал он, – и далеко не урод! Все вроде бы со мной в порядке! Правильные черты лица, это все говорят, да я и сам вижу. Зубы ровные и белые, ямочка на подбородке, от которой все телки балдеют. Помню, одна девушка, еще до армии, Люда ее звали, она постарше была, лет двадцать пять, продавцом в „Синтетике“ работала в отделе мужской одежды, сказала мне: „Костик, от этой ямочки на подбородке будут тащиться все женщины!“ Плечи у меня широкие, я всю жизнь спортом занимаюсь! Да и вообще фигура классная, что ж такое-то, а? Чем я ей не нравлюсь? Или просто выпендривается, цену себе набивает? Да вроде непохоже…»
Он поджидал Катю возле подъезда то до работы, то после, проследив несколько раз, что никакая машина ее не привозит. Ну, если и привозит, то, видимо, редко.
Он приезжал к главному входу издательства «Советская Сибирь» и ждал Катю там.
И всякий раз она, улыбаясь, говорила ему, чтобы он шел домой, а она как-нибудь сама доберется. Потом он додумался и стал приходить с цветами. Когда он приезжал к концу рабочего дня к издательству, то Катя букеты брала. Видимо, потому, что
