реальности, образует рациональную связь, которая при совершенном знании позволяет четко определить каждый из ее членов в зависимости от места и времени. Разумеется, она содержит и предпосылки, которые, как таковые, не могут быть использованы для понимания и не могут быть выведены в своей фактичности. К ним относятся факты, что вообще существует природная реальность, которая может быть разложена на большинство элементов, что эти элементы подчиняются определенным законам и определенному начальному распределению положений и скоростей. Это пределы, которые устанавливаются для каждого познания природы. Фактическое, то есть индивидуальность и неповторимость как целого, так и отдельного, является для нас отправной точкой всех умозаключений; оно определяет частность случаев в пределах простора логических возможностей. Даже мир как тотальность – это лишь один частный случай из многих. Так, формула мира Лапласа включает в себя сумму постоянных величин, которые необходимы как условие реализации хода мира с данного момента времени, но которые не могут быть объяснены самой формулой мира. Тем не менее, идеал универсальной механики мира – это та форма рассмотрения мира, которая сводит необъяснимое и чисто иррациональное к минимуму и поэтому доставляет логическому уму наибольшее удовлетворение. Прослеживая все богатство явлений до системы устойчивых, неизменных субстанций, отношения которых друг к другу строятся по вечным, неизменным законам, становится возможным воспринимать изменчивое в опыте как изменение этих отношений, то есть как изменение детерминант времени и места, которые, в свою очередь, доступны самому точному расчету и точности с помощью математического мышления. Таким образом, вся Вселенная предстает как самоподобное и самоподдерживающееся целое, чья данность навсегда остается для нас непостижимой в своей детерминированности, но чьи способы изменения в деталях могут быть выведены из этой общей предпосылки с помощью конструктивного мышления и поэтому могут стать совершенно прозрачными для понимания.
В этом контексте сенсорные качества, которые восприятие демонстрирует в каждой точке эмпирической реальности, более недопустимы, поскольку их позиционирование немедленно вернуло бы непостижимое, которое воля к знанию стремится устранить. И они не могут мыслиться ни как атрибуты этих конечных единиц или их связей, ни как сопутствующие феномены изменения положения и скорости. Ведь как ни крути: воспринимаемые в опыте качества – это спонтанные эмердженты, творения из небытия, которые затем в любой момент погружаются обратно в небытие, постоянно появляясь и исчезая. Даже если, чтобы избежать этого невыносимого чередования становления и исчезновения, прибегнуть к отчаянному предположению представить конечные единицы как наделенные постоянными качествами в соответствии с методом Анаксагора, то и в этом случае артистизм мышления, признающий
