что ли, небаская?
– Кто тебе сказал?!
– Я слышала, как тётя Ира тебе говорила, что я у вас небаская.
– Дак слушай ты её больше! Тётю Иру-то… У неё девок-то нет, вот она и мелет чё ни попадя. – Бабушка распустила ленту, пригладила пятернёй Томкины вихры и завязала бант. – Да ты у нас, Томка, красавица! Стрясённая только…
Томка вприпрыжку понеслась на табуретку и стала вновь критически разглядывать в зеркале корчившую рожицы девчонку с нахмуренными бровями: нет, Светочка всё равно лучше. У неё две косы. И ленточки красивые, красные. И учится она на пятёрки. И отец её любит. А всё потому, что она старшая.
– Тома, а ты помнишь, как звали соседского мальчика, который утонул? Когда его хоронили, такой запах противный стоял: смесь тройного одеколона и хвои, до сих пор не переношу эти запахи. Потому и ёлку живую не люблю дома ставить…
– Томка-а-а, ну, То-о-омка! – Тома стояла на табуретке и внимательно вглядывалась в зеркало, не обращая внимания на Люсю, теребившую её за подол.
– Томка же! – Люся больно ущипнула сестру за ногу. – Пошли скорей на улицу, там уже Вовку хороняют.
Услышанная новость заглушила боль щипка. Соседский Вовка, Томкин одноклассник, утонул несколько дней назад. Его долго искали по всей Каме и нашли только вчера. Томка колобком скатилась со своего постамента и рванула на улицу.
Перед соседним домом собрался почти весь посёлок. В доме в голос выла Вовкина мать. Протолкнувшись в сени, Томка чуть не задохнулась от удушливого до тошноты запаха свежей хвои и одеколона, которым обильно поливали всё вокруг, чтобы хоть как-то заглушить смрад, идущий от Вовкиного полуразложившегося трупика.
Тётя Ира держала за руку Вовкину сестрёнку и, поглаживая другой рукой по кудлатой головёнке, приговаривала:
– Не плачь, Надёна, ты теперь старшая…
Вечно сопливая Надёна и не думала плакать, она с любопытством оглядывалась, наматывая на кулак зелёную верёвку и утирая руку о подол. Честно сказать, Надёна была даже рада, когда Вовка пропал. Он вечно колотил её по спине и заставлял сидеть дома с младшим братом. «Хоть бы его совсем не находили, – думала Надёна, – А то полежит, полежит в красном ящике, да как встанет да как ткнёт в спину».
– Томка, – обрадовавшись подружке, Надёна выдернула руку из тёти Ириной и, ткнувшись склизким носом Томке в ухо, зашептала – А Вовка правда больше не оживёт? Честно-честно? Тётя Ира сказала, что я теперь старшая. Теперь буду Петьку лупить.
Толпа, качнувшись, стала медленно подаваться из дома. Над головами плыл обтянутый красной тряпицей гроб – маленький, как будто не всамделишный. Из него свисали берёзовые ветки, еловые лапы и редкие полевые ромашки. Тётки вывели под руки Вовкину мать. Она была маленькая и смешная, как утица: спереди необъятных размеров грудь колесом, а сзади – такой же величины оттопыренная задница. Она уже
