обиты розовым шелком; на расписном потолке в облаках сидели пухлые ангелочки и хитро поглядывали на свою хозяйку.
Не только кабинет, но и все комнаты, относящиеся к покоям княгини, были выдержаны в одном стиле. Будуар выходил окнами в сад и имел небольшой балкон. В спальне красовался белый камин, на полу возле которого лежал пушистый белоснежный ковер из овечьих шкур, большая кровать с мягким изголовьем была обтянута бархатом, и над ней величаво возвышался балдахин из белоснежного тюля. Гардеробная поражала воображение не столько размерами, сколько количеством дорогих, красивых и элегантных нарядов.
Княгиня еще не переоделась и сидела за белым письменным столом в нежно-розовом утреннем халате и атласных тапочках. Ее пышные волосы цвета воронова крыла были нарочито небрежно перетянуты на затылке атласной лентой и каскадом струились по спине. Ярко-голубые глаза внимательно смотрели на бумагу, изящная ручка с пером порхала над строчками.
В свои тридцать девять лет женщина была по-прежнему свежа, стройна и невероятно жизнерадостна. Жизнь Ольги Дмитриевны складывалась весьма удачно: выйдя замуж в двадцать лет за горячо любимого князя Плетнева, она родила единственную дочь – Елену. Бог не дал им наследника, но это не печалило ни ее, ни супруга. Даже сейчас муж и жена нежно любили друг друга, никогда не ссорились, обожали свою дочь и растили ее в нежности, ласке, заботе и всегда старались считаться с ее мнением. Елена воспитывалась дома с гувернантками и гувернерами. К девушке приходили различные учителя, и она прилежно училась, впитывая все новые и новые знания как губка. Княжна росла доброй и отзывчивой, смышленой и внимательной, она всегда радовала родителей, и они искренне гордились ею.
Дописав очередное письмо, княгиня свернула его и положила в конверт. В этот момент дверь отворилась, и Елена впорхнула в материнский кабинет.
– Доброе утро, доченька! Ты уже на ногах! В такую рань! Милая, сегодня же бал, непременно нужно было поспать подольше! – Ольга Дмитриевна тепло улыбнулась дочке.
Елена, усевшись на небольшой мягкий диванчик, подтянула ноги к груди и проговорила, посмотрев на мать:
– Меня разбудило солнце! И внутри все будто дрожит и трепещет! Ах, маменька, мне что-то совсем не до сна!
– Ты слишком взволнована, дорогая. Это ведь не первый твой выход в свет, что с тобой?
– Не знаю… – Елена задумчиво отвела глаза к окну.
Ольга Дмитриевна вздохнула: «Дочка уже совсем взрослая. Какие ее ждут испытания и тревоги в этой жизни? Какие радости? Какие разочарования? Первая любовь!» Княгиня смотрела на дочь и любовалась ее спокойной, благородной красотой. Елена была похожа и на отца, и на мать. Черные, как смоль, густые волосы, мягкий овал лица, бровки вразлет – несомненно, были матушкины, а вот колдовские зеленые глаза, опушенные длинными черными ресницами, прямой
