в губы.
Елена не противилась. Ей было все равно. Она не ответила на поцелуй мужа, но это его не смутило; он потушил свечи, разделся сам, раздел Елену и медленно и очень трепетно стал целовать ее.
Уверенный в себе и нежный любовник, барон старался пробудить в этом молодом прекрасном теле хоть какую-то искорку. Он осыпал поцелуями ее губы, шею, грудь, ножки. Дарил девушке такие ласки, которых сам от себя не ожидал. Она манила его, волновала и сводила с ума.
Но Елена оставалась ко всему безучастной. Если ее тело и отзывалось на прикосновения мужа, то эмоции и мысли были очень далеко. Она как будто видела себя со стороны, ей не было противно, но все, что происходило, ее абсолютно не трогало.
Через некоторое время, удовлетворившись, барон наконец оставил жену в покое, устроился рядом, обнял ее и заснул. А Елена еще очень долго лежала без сна. Теперь ей оставалось только смириться с тем, что она стала женой этого человека, и привыкать к новой жизни.
Антон осыпал молодую жену комплиментами, постоянно старался ей угодить и предугадать ее желания. Он покупал ей шоколад, красивые платья и шляпки, они выходили в театры и на балы. В московском свете юная баронесса произвела настоящий фурор: ее называли неземной печальной красавицей с колдовскими зелеными глазами.
Однако сам барон начинал терять терпение. Его злила холодность жены, ее безразличие как в супружеской спальне, так и в повседневной жизни, в гостях и на балах, которые они очень часто посещали.
Через несколько недель он перестал приходить к Елене в спальню, но по-прежнему обхаживал и старался порадовать жену.
– Если бы ты только знала, Аннет, как мне надоело это ее безмолвное повиновение! Во всем! Она ведь как кукла! Большая, живая кукла! – жаловался он сестре, увлекая женщину в постель в ее комнате в доме графа Юрского. Граф отсутствовал целый день, и любовники сполна насладились выпавшим шансом наконец побыть вместе.
– Ну, не будь так строг к ней, Антуан! Она ведь совсем неопытная девушка! Вспомни, я ведь тоже ничего не умела, зато потом ты меня очень многому научил! – промурлыкала графиня. – Потерпи, как только она даст тебе деньги на погашение долга, уже не нужно будет лебезить перед ней. Кстати, ты не думал о том, какую сумму своего долга ты ей озвучишь?
– Не понял, что ты имеешь в виду?
– Ну, ты хочешь получить с нее лишь сто восемьдесят тысяч? А как же твои расходы на поездку в Петербург? И потом ты потратился уже и здесь, таская ее по театрам и модным лавкам. Мне кажется, сумму можно слегка преувеличить… а потом сможешь расслабиться, твоя женушка станет тебе не нужна.
– Ах ты, негодница! – прижимая к себе женщину, проворковал Антон. – Ты, может быть, уже и план придумала, как от нее избавиться?
– Придет время, придумаю, не переживай, – отозвалась Анна.
март 1830 год
Москва
