орного Монфор-Хауса – двухэтажного особняка XVII века с мансардой, построенного во французском стиле. Затем она прошла в светлую гостиную, где овдовевшая графиня де Монфор, сидя в глубоком ушастом кресле, обитом терракотовой парчой с набивным рисунком, проводила часы за просмотром многочисленных бумаг после очередного аппетитного завтрака, приготовленного кухаркой Грейс.
– Доброе утро, бабушка, – ласково проговорила вошедшая Джулиана.
– Детка, сколько раз я тебе говорила, не называй меня бабушкой, – с укором ответила графиня.
– Как же прикажете величать вас, ваше сиятельство? – театрально вопрошала девушка, сделав реверанс.
– Называй меня леди Элеонора.
– Но, бабушка, это будет звучать нелепо, – возразила Джулиана.
Она подошла к старой графине и, обняв ее за плечи, продолжала:
– Представляете, вы устроили званный вечер или нас пригласили на бал-маскарад. Вы сидите в каком-нибудь уединенном уголке со своими подругами и сплетничаете по поводу платьев мадам Жустин или выходок молодой леди Онории.
У графини глаза полезли на лоб, когда она услышала подобную дерзость, но внучка, сделав вид, что не заметила этого, продолжила:
– И тут я подхожу к вам, чтобы спросить у вас разрешения удалиться на балкон с графом Мидлтоном. Я обращаюсь к вам: «Многоуважаемая леди Элеонора, разрешите мне провести несколько минут с тем милым лордом, который стоит у столика с пуншем». Ну, как вам это?
– Да ну тебя, – махнула рукой графиня.
Звонкий смех Джулианы разлился по комнате. Она бегала, кружилась вокруг старой графини, изображая танцевальные па, а та, не обращая внимания на проказы старшей внучки, уткнулась в бумаги, лежащие у нее на коленях.
– Отчего смех и веселье удостоили нас чести своим посещением? – послышался тихий голос в дверях гостиной.
– Это твоя сестра резвится, – ответила графиня, не отрывая глаз от бумаг.
– В чем же дело? – не унималась девушка.
– Представляешь, Энн, бабушка желает, чтобы мы называли ее леди Элеонора!
– Я не представляю, как это будет выглядеть, – улыбнувшись, ответила Анна.
– Я тоже! Ну, ладно. Уже много времени, нам пора. Бетси! Бетси! Где же ты?
– Куда это вы собрались? – спросила графиня, вновь оторвавшись от документов.
– Мы едем на прогулку, а потом заглянем к Эвелине. Она приглашала нас на чай, – ответила Джулиана. – Магнус, наверное, уже заждался. Нам стоит поспешить.
Девушки уже было направились к двери, но тут они услышали властный голос.
– Стойте! А ну-ка, подойдите.
Сестры лениво развернулись и подошли к графине.
Леди Элеонора сняла пенсне, неизменный атрибут при изучении деловых бумаг и корреспонденции, и изучающе уставилась на сестер.
– Ну-ка, повернитесь, – скомандовала она, взмахнув рукой.
Девушки повиновались приказу.
Седовласая графиня обвела сестер критичным взглядом.
– Анна выглядит вполне сносно. Серо-голубое платье ей очень к лицу. А ты, Джули, – графиня часто называла старшую внучку на французский манер, – могла бы надеть что-нибудь поскромнее. Бери пример с сестры. Ты не на маскарад собралась, а на прогулку. Природа сама собой подразумевает приглушенные тона.
В молодости графиня была известной модницей и поэтому всегда учила своих внучек искусству наряжаться. Анна в точности следовала советам вдовствующей графини, а вот Джулиана совсем наоборот. У нее был свой вкус и манера в том, что касалось ее внешнего вида, поэтому она не слушала ничьих советов. Вернее сказать, делала вид, что слушает, а на самом деле поступала как ей вздумается.
– Ну чем тебе не нравится мой наряд? – с ноткой раздражения спросила Джулиана, поправляя складки на юбке.
Она была одета в сине-зеленое платье из плотного шелка, сшитое по последней моде, которое на солнце отливало самыми разными оттенками синего, аквамаринового, бирюзового и зеленого тонов. Подол, корсаж и расклешенные рукава три четверти были украшены черным кружевом. Глубокий вырез девушка благоразумно прикрыла полупрозрачной муслиновой косынкой. Довершали образ аккуратная шляпка, украшенная атласными лентами, расписной веер и накидка в тон платью.
– Слишком дерзкое, – без обиняков ответила графиня. – Впрочем, как и ты сама. Все, ступайте. Не мешайте мне.
Графиня махнула рукой, унизанной множеством колец, и опять зарылась в бумаги.
В это время в гостиную вошла маленькая
