не видя ничего дальше своего носа.
Ее толкали прохожие, точно так же огибавшие дорожные раскопы, но потом ей все-таки удалось перейти на другую сторону, в тень громады бетонного, будто решетчатого, Сентр-Пойнта. Здесь на Робин опять нахлынула злость: ей вспомнилось, что сказал в полночь Мэтью, когда скандал разгорелся с новой силой.
– Черт побери, да он у тебя с языка не сходит! Я же слышал, как ты говорила Саре…
– Не я раз за разом поднимала эту тему, а она, ты просто не слушал…
Но Мэтью уже стал ерничать, заговорив писклявым, дурашливым голосом, каким передразнивал всех представительниц другого пола:
– «Ах, какая у него шевелюра, прелесть…»
– Уймись, это уже паранойя! – вскричала Робин. – Сара нахваливала шевелюру Жака Бургера[4], а не Корморана. Я только сказала…
– «А не Корморана», – как дебил, пропищал Мэтью.
При повороте на Денмарк-стрит Робин кипела той же злостью, что и восемь часов назад, когда пулей вылетела из спальни, чтобы улечься спать на софе.
Сара Шедлок, эта гадина Сара Шедлок, знавшая Мэтью с университетской скамьи, из кожи вон лезла, чтобы отбить его у Робин, оставшейся тогда в Йоркшире… Ладно бы Робин не ждала новых встреч с Сарой, так ведь нет: Сара получила приглашение к ним на свадьбу, перенесенную на июль, и, судя по всему, будет вечно соваться в их жизнь, а в один прекрасный день – с нее станется – проникнет и в агентство, чтобы познакомиться со Страйком, если, конечно, любопытствовала она искренне, а не из желания вбить клин между Робин и Мэтью.
Ни за что не буду знакомить ее с Кормораном, мстительно думала Робин, подходя к почтовому курьеру, топтавшемуся у входной двери. Одной рукой в перчатке он сжимал канцелярскую доску, а в другой держал прямоугольный пакет.
– На имя Эллакотт? – уточнила Робин.
У нее были заказаны одноразовые фотоаппараты в картонном корпусе под слоновую кость – сувениры для приглашенных на свадьбу. В последнее время ей все чаще приходилось задерживаться на работе, а потому оформлять заказы проще было на адрес агентства.
Курьер кивнул и, не снимая мотоциклетного шлема, протянул ей доску. Робин поставила свою подпись и взяла продолговатый пакет; он оказался тяжелее, чем она предполагала, а внутри вроде как перекатывался один объемный предмет.
– Спасибо, – сказала она, сжимая пакет под мышкой, но курьер уже заносил ногу над мотоциклом.
Под рев двигателя Робин отперла подъезд.
Стуча каблуками, она поднялась по гулкой железной лестнице, обвивавшей клеть неисправного лифта. По стеклянной двери с гравировкой «К. Б. Страйк, частный детектив» пробежал блик света, отчего надпись сделалась еще темнее.
Робин специально пришла в контору пораньше. У них сейчас была прорва заказов,
