Она говорит по-немецки, и я ничего не понимаю, кроме того, что она разгневана. Мы еще не знаем правил: не смотреть в глаза, никогда не отвечать. Эме возражает ей: «Чего ты хочешь от меня? Я тебя не понимаю, необязательно разговаривать с нами так!». Немка замахивается прикладом и бьет Эме в бровь; открывается рана, затем следует целая серия яростных ударов, пока Эме наконец не падает на землю. Но и после этого немка упорствует, нанося ей сильные удары сапогами в живот, в голову, по ногам, в то время как Эме съеживается в комочек. Я стою позади и способна лишь повторять: Nicht Verstehen! Nicht Verstehen!, «мы не понимаем, мы не понимаем…».
Девушка-солдат успокаивается, поднимает Эме и заставляет нас снова класть камни в корыто. Чтобы убедиться, что мы держим темп, она идет рядом с нами всю дорогу, два, три, четыре раза подряд, пока не устает. Проходит несколько часов, лицо Эме перепачкано засохшей кровью, я не чувствую рук. Когда мы возвращаемся в барак, другие узницы забрасывают нас вопросами: «Что случилось? Что вы сделали? Ты упала?». Я в ужасе говорю: «Мы не должны им отвечать, мы не должны смотреть на них, только подчиняться». Блочная здесь, следит за нами взглядом. Она приближается к Эме, достает платок и осторожно вытирает ей лицо. Ей жаль Эме? Эме хватает ее за руку. Она кладет свой багровый, деформированный ударами палец на твердую и сухую ладонь капо, чертит на ней загадочные фигуры и начинает понемногу издавать нечто наподобие утробных звуков, сопровождая их взглядами и знаками. Она читает будущее блочной! Эме нашла избавление от своего несчастья: она импровизировала как хиромант. Этим она спасалась. С утра я только и способна думать, что о побоях. О руке капо, в которой колотушка хуже дубины. О теле Эме, брошенной умирать. Я решаю стать как можно более незаметной, никогда не бунтовать и со всем соглашаться.
Под пристальным взглядом капо во время перерыва мы усаживаемся в ряд. Утром все стараются быть в очереди среди первых. Наоборот, когда разливают суп, лучше занять очередь в конце: есть небольшой шанс, что тебе достанется кусок чего-нибудь со дна бочки. Но капо тоже ждет. Она внимательно следит и может размешать баланду. Та, кто захочет поменять место в очереди, рискует быть избитой остальными депортированными или, что еще хуже, очутиться в самом конце, когда уже не останется никакой еды. Поэтому лучше стоять там, где стоишь. «Суп», как и «кофе», напоминает грязную воду. Шансы найти в ней что-либо существенное ничтожны. Если в наши миски чудом попадает кусочек картошки, капо вылавливает его пальцами и кладет в ведро, которое держит у бочки, – для себя и своих подруг. Как и в случае с кофе, нас пятеро на одну миску. Поэтому у меня в голове лишь одна мысль: разжиться собственной миской.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона,
