что не замечает такого отношения к себе.
Домой Николая привезли в третьем часу ночи. Не отвечая на вопросы матери, он сразу же заперся в своей комнате и лег в кровать. Мрачные мысли терзали его, особенно угнетало подлое поведение перед этой троицей. «Жил и не знал, что на самом деле трус и подлец. Сейчас это вылезло наружу», – думал он. Вскоре гнетущий страх перед завтрашним ужасным днем овладел им: «Если бы можно было этот день как-то перелистнуть и лежать вот так на кровати, только уже следующей ночью!» В эту ночь он заснуть не смог.
В шесть утра зазвонил будильник. Николай поднялся, в голове была тяжесть, его сильно мутило. В половине седьмого ему посигналили с улицы. Колобов выглянул в окно: во дворе стояла грязная синяя «девятка». «Началось», – подумал он.
Ехали молча. Фома вел машину нервно, быстро. В начале восьмого были уже на месте. Припарковались шагах в двадцати от подъезда. Примерно через час из него вышел Потапов, довольно высокий, толстый, с животом малый лет тридцати, в костюме, галстуке и с портфелем в руке. На секунду он остановился, закурил и двинулся в их сторону. Колобов почувствовал, как отчаянная тревога и вместе с тем какое-то окостенение разлились по всему его телу.
– Вот он! – пробормотал опомнившийся Николай.
– Спрячь жало, – прошипел сидящий рядом с ним Незнайка и грубо, схватив рукой за затылок, пригнул его вниз.
Хипарь спокойно, закрывая себе лицо, развернул газету. Не спеша Потапов прошествовал мимо машины.
– Какой коммерс! В гавриле, с портфелем! – сказал Фома.
– На стоянку пошел, за джипом, – добавил Николай.
– Ты что тормозишь, спалиться хочешь? – накинулся на него Незнайка.
– Извини, растерялся.
– Хорош теряться, соберись, тебе хату выставлять.
– Хорошо.
– Цирк, б…, – усмехнувшись, процедил сквозь зубы Хипарь.
Минут через двадцать неожиданно на своем намытом красном «Гранд Чироки» к подъезду подъехал Потапов, посигналил.
– За женой заехал, шкура, – сказал Фома.
И действительно, через несколько минут появилась Вера, элегантная стройная брюнетка, одетая во что-то темное, обтягивающее.
– Красивая фраерица, с такой пошалить не в падлу, – прокомментировал Незнайка.
Когда они отъехали, Хипарь повернулся к Николаю:
– Ты же сказал, она одна в институт ездит?
Колобов пожал плечами.
Фома завел мотор:
– Мы тебя до центра кинем. Завтра, видно, все отменяется: суббота.
– По субботам он тоже работает и она учится, – ответил Николай.
– Так же, как сегодня? – зло съехидничал Хипарь.
Разговаривая между собой, бандиты довезли Колобова до Пушкинской.
– Завтра
