что сейчас я сказала то, что сказала.
Ройс и Кэптен медленно приближаются к нам – их нахмуренные лица повернуты ко мне. И от меня не ускользает то, как Перкинс исчезает в другом конце коридора.
Могу поклясться, на его лице была ухмылка.
Плечи Мэддока все еще напряжены, но он шагает ко мне.
Ярость и неуверенность.
Боже, что же я делаю? Это не должно было так ранить его.
Я глубоко вдыхаю и делаю полшага к нему, но Коллинз вскакивает на ноги и бросается ко мне.
Мэддок смотрит вниз на меня, его руки подергиваются.
Толпа обступает нас.
– Рэй… – зовет меня Коллинз. В его голосе звенит самая фальшивая нежность, какую я когда-либо слышала, громко и отчетливо – чтобы все эти придурки услышали.
Могу ли я сделать это перед всеми их людьми? С врагом?
Есть ли у меня, черт подери, выбор?
Я отвожу от него взгляд, потому что на этот раз просто не могу смотреть ему в глаза, и делаю шаг в сторону, но, конечно же, он вытягивает руку и останавливает меня рядом с собой, плечом к плечу, но мое тело развернуто в одну сторону, а его в другую.
И мы оба поворачиваемся, чтобы встретиться взглядами.
Я вижу в его глазах то, что чувствую сама.
Это пытка.
– Мэдмэн, – тихо произносит Ройс.
Это срабатывает – Мэддок отступает, пряча от меня глаза под привычной маской. Я свободна. Он быстро уходит прочь.
Коллинз подходит ко мне, и я украдкой сжимаю зубы, когда он берет меня за руку и подносит мои пальцы к своим губам. Он уводит меня, прикладывая немалые усилия, чтобы изобразить доброту.
Лживый сукин сын.
Как только мы сворачиваем за угол, он заталкивает меня в темный кабинет, и мы оказываемся лицом к лицу.
– Ты что, мать твою, издеваешься надо мной? – рявкает он, ударяя рукой по стене рядом с моей головой, словно ожидая, что я подпрыгну.
Я этого не делаю.
– Почему я должен вечно напоминать тебе, чтобы ты держала свою задницу рядом со мной? – шипит он.
– Потому что слушатель из меня дерьмовый.
– Ну, тебе, мать твою, придется научиться слушать, а иначе видео окажется не только на сайте этой чертовой школы, но и в вечерних новостях, на хрен.
– У тебя кишка тонка.
– Если бы ты в это верила, тебя бы здесь не было.
Я отпихиваю его.
– Я знаю, что это так, детка, – вдруг произносит он, поспешно пододвигаясь ко мне. А потом шепчет: – Стой спокойно и не смотри, Брей номер три следит за нами. – Его рука обнимает меня за талию и сжимает.
Брей номер три?
Какой же он идиот. Нет никакого номера три, есть три номера один – каждый силен так же, как другие двое. Если он надеется найти среди них слабое звено, его ждет разочарование.
– Я сейчас наклонюсь, и ты мне позволишь. Не вздумай отталкивать меня, – предупреждает он тихим голосом.
