занимало позицию лидера. При переходе к третьему шагу точка зрения Эго становится более активной. Эго должно полностью отреагировать, чтобы придти к соглашению с бессознательным материалом.
И здесь, возможно, больше, чем на любой другой стадии процесса, важно ясное различение динамики активного и пассивного воображения. Примером пассивного воображения является положение лежа, с закрытыми глазами, когда вы наблюдаете за картинами, возникающими в голове, не вовлекаясь личностно. В таком пассивном воображении человек может нафантазировать какой-нибудь образ, например, рыбу, затем перелететь к образу птицы, который может быть сменен светлячком. Это может быть интересно. Вы как будто смотрите фильм или телевизионное шоу. Однако сущностная задача: придти к глубинному согласию с образом – теряется.
По контрасту, в активном воображении человек активно вмешивается, входя в свои собственные фантазии. Внутренние фигуры при этом так же важны, как и мы сами. Мы обращаемся к ним с уважением и готовностью чему-либо научиться друг у друга. Движение, по своей природе, есть активность. Протанцовывая образ, пришедший из бессознательного, мы можем быть полностью вовлечены в этот процесс и более способны воспринять и поблагодарить этот аспект своего существа.
С одной стороны, внутренний или записываемый диалог может быть более простым способом реакции Эго, поскольку здесь диалог с образами бессознательного строится так же, как и диалог с обычными людьми. Тем не менее реакция из сознательной позиции может быть сильной и эффективной и в случае работы с рисунком, текстом или любым другим продуктом бессознательного. В работе с такими формами Юнг предлагал фаустовский вопрос: «Как на меня влияет этот знак?»
Во время движения и сразу после процесса могут быть исследованы ответы на самые разные вопросы:
Насколько этот опыт знаком мне?
Каково мое самое раннее воспоминание об этом конкретном паттерне движения?
В каком смысле этот опыт является новым для меня?
Возможно ли, что я никогда до этого не двигался с этим качеством?
Какие из этих качеств движения могут быть особенно полезны в моей жизни именно сейчас?
Что бы я чувствовал, если бы моим наблюдателем был бы мой отец, или мать, или супруг, или ребенок?
Как бы меня воспринимали, если бы я двигался с этим качеством в детстве?
Есть ли у меня паттерны движения, которые появляются вновь и вновь?
Что я чувствую, когда делаю это движение?
Что произойдет, если я останусь с ним?
Как это влияет на меня?
Могу ли я принимать такое невообразимое разнообразие чувств?
Какого рода движения я делаю, когда переживаю сильную эмоцию или образ?
Как все эти переживания связаны друг с другом?
В «Одиссее»
