на борьбу, которая часто ассоциируется с волевым преодолением.
«Танцевальная терапия может быть хорошим началом работы на этом этапе активного воображения, потому что через движение мы можем реально, физически воплощать любое новое внутреннее достижение. На этом этапе мы можем напрямую выражать те качества и паттерны движения, которые отражают и поддерживают недавние внутренние изменения.
В терапевтических отношениях на этом уровне может преобладать вербальное взаимодействие и/или работа со структурированным движением. Другие возможности лежат в использовании свободной импровизации в движении и психодраматические формы, чтобы исследовать с их помощью новый спектр возможностей, открывающийся благодаря полученному инсайту. Возможно также, что большая часть работы, необходимой для этой стадии, уже проведена на предшествующих этапах. Пожалуй, наиболее интересный аспект использования движения таким образом – это обращение к его многомерной природе, что напоминает нам о сути целостного переживания» [Chodorow, 1978].
Линда Хартли, представитель следующего поколения танцевальных терапевтов, развивает подход «developmental movement therapy» (терапия развивающего движения [Mills, Marghe & Cohen, 1979]), соединяя Body Mind Centering, Аутентичное Движение и концепцию многомерной самости Д. Стерна.
Она пишет: «Как танцевально-двигательный терапевт и телесный терапевт в своей работе я глубоко вовлечена в практику Аутентичного Движения, в том числе и потому, что оно работает на очень глубоком уровне… исцеляя разорванность в переживании «Я»… Оно равным образом ценит и процесс движения и вербальный обмен движущегося и свидетеля своим опытом движения; эта дисциплина позволяет привнести телесный опыт внутрь языка…
Когда целью терапии является открытие бессознательного материала, терапевт должен знать, что Эго клиента достаточно сильно, чтобы вынести и интегрировать все, что появится, так как этот опыт может включать некоторые временное исчезновение границ…
Клиент, которому нужно укреплять ясное ощущение сущностного «Я», может испытывать сложности в вербализации опыта движения; он может не знать местонахождения своего внутреннего свидетеля, что зависит от ощущения сущностного «Я», и потому имеет тенденцию бессознательно растворяться внутри переживания, не различая внутреннюю и внешнюю реальность, или прошлое и настоящее… Практика Аутентичного Движения может помочь таким клиентам с течением времени развить эту функцию – способность осознавать, наблюдать себя во время движения, способность после возвращения к эго-сознанию интегрировать то, что пришло из бессознательного. Заботливое и сознательное (mindfull) внимание внешнего свидетеля помогает ему постепенно интернализовать присутствие сопереживающего и принимающего свидетеля и это развивает ощущения «Я» [Hartley, 2005].
Таким образом, разные психотерапевты, использующие Аутентичное Движение в своей практике, подчеркивают
