почему сразу соврет, что я соврал?
– Да все ты врешь! – тяжело вставая из-за стола, крикнул Евсей. – Пойду я, а ежели, господин полицейский, захотите расспросить меня о чем-нибудь, то заходите. Моя комната в конце. Самое холодное место в доме, пока тепло туда от печей дойдет, уже и не тепло, а северный ветер. Вот и не знаю, может, помру я в этом доме от старости, а может, замерзну! – Старик вытер впалый рот салфеткой, бросил ее на стол и, бормоча что-то неразборчивое, ушел.
– Ну наконец-то! – выдохнул Протасов-старший. – Я уж думал, никогда не уйдет, выгонять придется. Может, и мы куда-нибудь пойдем, например ко мне в кабинет? – предложил, глядя на мнущуюся по углам прислугу, Савва Афиногенович.
– Ну что же, давайте уйдем! – согласился начальник сыскной. – Но не в ваш кабинет…
– А куда?
– В игровую комнату, если, конечно, это возможно.
– Ну, в игровую, так игровую. А Сергей пойдет с нами?
– Конечно, я же еще ничего у него не спросил…
Глава 5. Запертая комната
Игровая находилась на первом этаже дома.
– Вот сюда, Фома Фомич! – Фабрикант толкнул белую двухстворчатую дверь, но она оказалась запертой. – Это еще что такое? – загудел басом Савва Афиногенович. – Кто запер? А ну-ка, Серега, беги к матери и спроси, где ключ. Скажи, что мы хотим игровую осмотреть, пусть отдаст, это ведь явно она!
Сергей убежал, а Протасов тем временем предложил начальнику сыскной не стоять в коридоре, а пройти в кабинет.
– Там у меня очень удобно… – начал промышленник, но фон Шпинне тут же перебил его.
– А может, все-таки войдем в игровую? – спросил он с нажимом.
– Да сами видите, заперта. И, боюсь, Арина Игнатьевна не позволит, скажет: «Что это там в детской комнате чужим людям делать?» – уклончиво ответил Савва Афиногенович. Он явно юлил, и чтобы это распознать, не нужно было быть провидцем. Однако фон Шпинне словно и не замечал попыток Протасова увести его от детской.
– Да оставьте, Савва Афиногенович, – говорил он ленивым голосом, – когда это полиция была для русского человека чужой? Никогда, потому что она плоть от плоти и кровь от крови всякого благонамеренного человека.
– Это так, – кивал фабрикант, – я с этим полностью согласен, но бабы… Им ведь не объяснишь.
– А я так думаю, что и объяснять не понадобится! – подойдя вплотную к Протасову, тихо сказал фон Шпинне. Они были почти одного роста, миллионер и дальний потомок тевтонских рыцарей. Во взгляде начальника сыскной прыгали огоньки лукавства, а глаза фабриканта смотрели с мутной решимостью – во что бы то ни стало не пускать гостя в игровую.
– Это почему же? – Промышленник или не понимал, куда клонит Фома Фомич, или только делал вид, что не понимает.
– Хотите, я вам раскрою один секрет?
– Какой еще секрет? – Протасов подергал себя за бороду, точно пробовал, не отклеилась ли. Полковник
