поскольку знала верное средство от такого рода мелких огорчений. Клюквенная пастила от Абрикосова[7]. Или глазированные бисквиты от «Эйнема». А лучше – и то и другое.
«Мозг, Соня, самый энергоёмкий орган в человеке, – говорил папа. – Чтобы голова работала хорошо, топлива нужно много». Десерты в качестве «горючего» подходили лучше всего.
Мама на пристрастие дочери к сладкому реагировала с печальным снисхождением и, как казалось Соне, с затаённой завистью: «Софья, во избежание проблем с лишним весом барышне следовало бы блюсти фигуру с раннего возраста». Двигаться надо больше – вот и весь секрет. Хорошо ещё, что корсеты давно не носят. Соня смотрела старые мамины фотографии в альбоме – талия перетянута в «рюмочку», юбка узкая, сзади длинный шлейф. Ужас! Как они в таком ходили?
В частной гимназии Крейтера, куда Загорскую-младшую устроили больше года назад, девчонки поначалу посмеивались, увидев, что Соня украдкой грызёт на уроках конфеты и пряники. Но потом сообразили, что у сладкоежки всегда выполнено домашнее задание и она никогда не откажется помочь в обмен на лакомство.
Соне было нетрудно выручить одноклассниц. Ну что поделать, если у них в голове один ветер? Ходят, вздыхают и спорят целыми днями, кто же привлекательнее – актёр Артур Звёздный или учитель географии Манюрин. Бедняжки.
Нет, всё-таки на домашнем обучении было проще. Расписание свободнее, оставалось время на свои дела. С другой стороны, надо лишь последний год доучиться. Можно и потерпеть.
Соня бросила последний возмущённый взгляд на упрямого городового и отправилась в кондитерскую.
– Дмитрий Саныч, я нашёл! – Громкость Мишкиного голоса не могли приглушить даже телефонные провода (а ещё говорят, что связь в Москве плохая). – Опознали Снегурочку, Прасковья её звали, и вправду швея. Ателье мадам Шаттэ́ на Кузнецком, приезжайте.
– Понял, еду. – Митя не сомневался, что его самый молодой и неугомонный сотрудник «выстрелит» первым.
Ателье соответствовало месту – на Кузнецком Мосту дешёвых заведений не бывает. Тяжёлые занавеси, зеркала в витых рамах, кадки с диковинными растениями, красный попугай… И сама Виктория Шаттэ, которая в ином месте, вероятно, смотрелась бы тоже диковинно, этот интерьер гармонично дополняла.
Наряд её – полосатый, чёрный с серебром – в районе груди крест-накрест пересекали две ленты, отчего немалый бюст мадам Шаттэ темпераментно стремился вперёд. С такой же страстью вверх рвалась «пика» шёлкового банта, украшавшего чёрный тюрбан хозяйки. Ткань казалась не просто накрахмаленной, а остро заточенной – ещё немного, и поцарапает штукатурку. «Пиковая дама», – тут же окрестил Митя хозяйку ателье. Про себя, разумеется.
– Итак, мадам Шаттэ… – начал он, когда они расположились в её кабинете.
– Виктория, – голос у мадам
Алексей Иванович Абрикосов (1824–1904) – русский предприниматель, фабрикант, основавший во второй половине XIX века кондитерский концерн «Фабрично-Торговое Товарищество А. И. Абрикосова и сыновей» (ныне концерн «Бабаевский»).
