сюжетно вращалась вокруг эпизодов космической гонки времен холодной войны, я обращаюсь к широкому спектру снятых по обе стороны железного занавеса фильмов, чтобы показать, что можно выделить по меньшей мере четыре разных типа антагонизма, определяющих подход кинематографистов к космической деятельности: противостояние идеологическое, геополитическое, психологическое и биополитическое. Притом что эти метафорические плацдармы предсказуемо согласуются с ключевыми событиями международной политики ХХ века – революцией в России и коммунистической угрозой, расколом на лагери-блоки в холодной войне, подъемом движений за права меньшинств и мировой экспансией капитализма, – они также создают конкретные версии космоса как совокупности пространства и времени, часто именуемой пространством-временем или, вслед за М. М. Бахтиным, – хронотопом [Бахтин 1975: 235]. Хотя насилие и жестокость играли во всех этих построениях важную роль, это всегда было связано с конкретными аспектами астрокультуры, такими как различные идеологические предпосылки и геополитические ориентиры, обращение к человеческому воображению и определяющим его представлениям о морали и ценностях и, наконец, общая позиция относительно базового определения жизни.
Не ставя себе задачи дать систематический обзор космической кинофантастики, в этой главе я рассмотрю ряд конкретных лент, таким образом предвосхищая, иллюстрируя и развивая ключевой концептуальный вопрос: взаимодействие представлений о текущей социально-политической действительности с образами кинематографического описания милитаризованного космического пространства. На материале более или менее известных фильмов я постараюсь показать, что кинофантастика в прошлом веке не только отражала актуальные политические проблемы, но также внесла свою лепту в милитаризацию космоса, объявив нормой образы вездесущей опасности в самом космосе и исходящей оттуда угрозы. Образ космоса как места потенциально опасного, а потому немилосердного и жестокого, порой оказывающегося даже полем боя, на протяжении прошлого века постепенно вошел в разряд общепринятых представлений и стал распространенным стереотипом популярной культуры. На мой взгляд, вписать историю советско-российской кинофантастики в столь широкие рамки весьма важно: это позволит нам в дальнейшем «переключать регистры», обращаясь как к национальной, так и к наднациональной культурной памяти о космической эре.
Ученые мужи, селениты и марсианская королева: доканонические/антиколониальные годы
Появление научно-фантастического кино нередко связывают с именем Жоржа Мельеса, в 1902 году снявшего короткометражный фильм «Путешествие на Луну», который можно считать продолжением его же трехминутной работы 1898 года «Сон астронома» – о том, как астроному пригрезилась, будто Луна оказалась так близко, что можно заглянуть ей прямо в глаза.
