спускайся во двор, там будет стоять сиреневая Волга…
– 24-я или 31-я? – решил уточнить я.
– 21-я, – отрезал он, – которая с оленем на капоте, водитель отвезет тебя на мою квартиру, там мы с женой будем тебя ждать.
Надо помочь хорошему человеку, подумал я, взял на всякий случай паспорт с правами и спустился во двор через положенный промежуток времени. Раритетная 21-я Волга мерзкого сиреневого цвета стояла не в притык, конечно, к подъезду, где проживало первое лицо государства, но и недалеко.
– Моя фамилия Балашов, – сказал я водителю, нервно курившему какую-то вонючие папиросу.
– Садись, – жестом показал он на пассажирское место.
Я и сел, куда было указано. Ехали мы молча и не очень долго, этот кусок Москвы я знал не очень хорошо, понял только, что забрались мы куда-то в Замоскворечье.
– Третий этаж, квартира сорок, – сказал он мне, лихо затормозив во дворе старинного доходного дома со всеми положенными причиндалами, как-то – пилястрами, лепными кариатидами и башенкой наверху.
Я ему кивнул на прощание и поднялся по крутой железной лестнице на третий этаж. Дверь открылась после первого звонка – это был сам Цуканов в шикарном восточном халате и с сигарой во рту.
– Ааа, – сказал он, увидев меня, – Петя… заходи, гостем будешь.
Я и зашел, переобулся в тапочки и был сопровожден в самую дальнюю комнату, где имела место женщина очень средних лет и такой же наружности.
– Познакомьтесь, – сказал Цуканов, – это Петр Балашов, народный целитель и экстрасенс седьмого уровня, а это Марина Афанасьевна, моя супруга.
– Можно просто Марина, – подала она мне руку.
– Ну вы тут поговорите пока, – засуетился он, – а я чай приготовлю, – и скрылся за дверью.
А я пододвинул стул к дивану с Мариной, тяжело вздохнул и принялся за привычное уже дело.
– Какие проблемы, Марина? Выкладывайте все, как на духу.
Марина ответно душераздирающе вздохнула и вывалила ворох своих затруднений… там ерунда по большей части была, но одно место заставило меня сильно напрячься.
– Про потерю ориентации и равновесия поподробнее пожалуйста, – попросил ее я.
И она рассказала поподробнее… в дверь просунулся ее супруг, но она мановением руки показала, что ему тут не место, он и убрался обратно на кухню или куда там.
– Понятно, – ответил я после пояснений Марины, хотя если честно, понятного стало ненамного больше, – начнем тогда что ли… помолясь…
– А зачем молиться? – испуганно спросила она.
– Это фигура речи такая, – пояснил я, – примерное значение – медленно и осторожно… ложитесь на правый бок лицом к стенке… хорошо… и не двигайтесь минуты две-три, я скажу, когда закончится.
Через отмеренные две минуты я скомандовал ей садиться и позвал из кухни Цуканова. Тот быстро вошел, предельно собранный и встревоженный.
– Значит так, Георгий Эммануилович и Марина… эээ…
– Витальевна, –
