поднимается по отчаянно скрипящей лестнице. Похоже, хозяин решил, что пора. Ну и правильно, чего ждать-то? Прижал палец к губам и задул лучину. Комната погрузилась во мрак, лишь из небольшого оконца затянутого бычьим пузырем попадало немного света от идущей на убыль луны. Наклонившись к нежданной спасительнице шепнул ей:
– Красавица, ну-ка поскрипи ложем, да стони послаще. Умеешь ведь, поди?
Девушка, не переча, принимается за дело, и раздаются звуки, достаточно правдоподобно имитирующие занятие любовными утехами. Как в комнате ни темно, видно, что дверь тихонько отворилась, и в проеме показалась звероподобная фигура кабатчика. На секунду замерев, разбойник неожиданно беззвучно двинулся вперед и, коротко размахнувшись, ударил чем-то тяжелым туда, где, по его разумению, должен находиться незадачливый клиент. Тут же в его загривок прилетает удар яблока на рукояти допельфастера. Бил я аккуратно, но сильно, ибо убивать сразу нельзя: он мне еще должен все свои ухоронки с добром показать, но и борьба с этой помесью человека и гориллы в мои планы не входит. Впрочем, кажется, удар достиг цели, и незадачливый душегуб упал на пол. Наощупь нашел его руки и, споро связав их, разжег огонь. Кабатчик, слава тебе господи, жив, хотя и нельзя сказать что здоров. А это что такое? Из ложа торчит настоящая боевая секира, чудом не отхватившая ногу девице. Похоже, сохранение жизни своей работнице не было в числе приоритетных задач, так что она вовремя решила выйти из преступного бизнеса. Однако дело еще не закончено, и я, приготовив пистолеты к стрельбе, попытался потихоньку спуститься. Внизу явно слышались звуки борьбы, потом зазвучали выстрелы, и я поспешил присоединиться к общему веселью. В большой комнате, или зале, было полно каких-то прохиндеев с разнообразным оружием в руках. Недолго думая, я прямо с лестницы разрядил в них свои допельфастеры и с криком «Слово и дело государево!» побежал обратно. Среди разбойников произошло замешательство, и они не сразу стали преследовать меня, а когда, опомнившись, начали ломиться в дверь, я лихорадочно перезаряжал пистолеты. Дверь ходила ходуном от ударов, и девица стала визжать.
– Тихо ты! Нашла время, ей богу, – попытался ее успокоить.
Неожиданно в голову пришла очередная «светлая» мысль. Внимательно посмотрел на кабатчика. Он определенно пришел в себя и бешено сверкал глазами.
– Мил человек! – обратился к нему почти ласково. – Это там не твои ли дружки ломятся? Так ты уж подал бы им голос, что ли? Скажи – так, мол, и так, захватили тебя, болезного, и непременно живота лишат, коли они там ломиться не прекратят.
– Смеешься, басурманин! – злобно ответил связанный. – Ничего, недолго осталось, посмейся напоследок!
Похоже, конструктивного разговора не получалось. Ну и ладно, подошел к двери, прогибающейся под бешеными ударами топора. Кое-где от досок уже отлетала щепа, быстро приложил к одному из таких мест ствол пистолета и спустил курок. Комнату заволокло дымом, а снаружи послышался крик, перемежаемый бранью, и звук подающего тела.
– Свей! – прокричал мне кто-то из-за двери. – Не балуй,
