дверь.
Они выбежали из сарая как ошпаренные.
– Теперь в открытую они вряд ли к тебе полезут, но ножа в спину жди. При первой возможности они тебе здорово подгадят.
– Спасибо, мистер очевидность. А то я думала, они от этого образумятся, – не отрываясь от альбома, ответила она.
– Что рисуешь?
– Рисунок.
– А сама-то та ещё мисс очевидность. Какой рисунок?
– Вот, – она перевернула альбом на него. – Знаешь, какая деталь здесь самая важная?
– Какая?
– Твой ремень.
17. Правда или действие
– Темнота пугает, – тихо сказала Хикари, свернувшись клубком под одеялом.
– Похоже, что-то с аккумуляторами солнечных батарей. Или, может, с проводкой. В любом случае раньше чем завтра вряд ли починят, – сказал Себастьян, сев рядом с ней на кровати.
– У вас такой крутой дом. Как в нём может сломаться что-то такое важное?
– Ну вот как-то сломалось.
Пару минут назад внезапно пропало электричество, оставив этих двоих наедине с темнотой. Мама уехала по делам и вряд ли сможет вернуться до утра, хоть Себастьян и сообщил ей о поломке. Как бы она ни хотела вернуться, между ними почти шестьсот километров, а телепортацию пока не изобрели. Резервный источник питания по какой-то причине также не работал.
На часах почти полночь – время, когда они обычно ложатся спать. Себастьян читал книгу в своей комнате, а Хикари рисовала в своей. Свет резко погас, Себастьян отложил книгу и сразу спустился к Хикари, зная, что найдёт её, свернувшуюся под одеялом, словно беспомощную креветку.
У каждого свои слабости, её – темнота. Казалось бы, самое правильное решение – лечь спать. Но Себастьян знал, что уснуть она не сможет. Она не будет реветь, закатывать истерик, а только скукожится под одеялом, как забитый котёнок, и с бешеным стуком в груди будет ждать утра. Ну как ему спать, зная, что она там так мучается?
– Да не так уж и страшно. Смотри, – сказал он и сдёрнул с неё одеяло. – Почти всё видно. Вон там шкаф, а там стул. Видишь же?
– Не вижу, – сказала она, зажмурившись. – Ничего-ничего не вижу. Совсем.
– Так ты глаза-то открой.
Благодаря яркой луне и безоблачной погоде была не кромешная темнота. Легко угадывались силуэты мебели, руки и ноги видно, да и ориентироваться в комнате вполне можно.
– Не стану я глаза открывать.
– Почему?
– Если я открываю глаза в темноте, то начинаю всякие страшилки видеть. Скомканная одежда превращается в монстра, а одеяло – в призрака.
– Ты ведь понимаешь, что это не так?
– А как в темноте это понять? Хорошо, когда всё видно, а когда не видно, я как пойму, что это не реальный монстр, а просто вещи?
– Это потому что ты веришь во всякую чушь. Не существует призраков и монстров. И деда, мороза, кстати….
– Только скажи опять, что деда мороза не существует, в глаз получишь.
