и без того пожил лишнего! Но убьет его не Эрег, а свои же подданные. Те, кого он предаст, бросив предгорья на откуп ненавистным варварам.
– Приставьте к нему раба из предгорий, пусть сам выберет. А прежде дайте мне поговорить с этим рабом.
Собеседник скривился.
– Снова ваши лисьи увертки… А если принц выберет не того, кого нужно?
Она улыбнулась. Вот что Анираде нравилось в волчонке, так это предсказуемость. Нужно было только уметь использовать слабости, коих у того было в избытке… В прошлый раз Альвира спас случай, но видит небо, ему не будет везтипостоянно.
– Главное, чтобы мы выбрали того, кого нужно.
Эрег молчал, громовые раскаты рвали небо над Каменным городом. И наконец – короткий кивок.
– Будет по-вашему.
Следующие несколько часов разговоров и убеждений смазались в одно сплошное пятно. Может, даже не так… Может, в него слились все последние годы. Когда-то Анирада думала, что с прилетом кометы все переменится, но вышло иначе. Ожидание не заканчивалось, и выносить его становилось все трудней. Та необъятная мощь, что незримыми крыльями вздымалась у нее за спиной, пока не могла помочь Анираде. Она, последняя из рода Фениксов, сильнейший маг на всем континенте, должна была размениваться на переговоры с горским мальчишкой, ирейскими лизоблюдами и одни боги знают, кем еще…
Как же давно все это началось?.. Когда она поняла, что корона должна достаться ей, а не Сиверу? Пятнадцать, шестнадцать лет назад? Может, еще раньше… Почти что два десятка лет бесконечного, беспрерывного ожидания. Теперь и не верилось, что когда-то было иначе. А вчерашняя встреча некстати об этом напомнила…
Анирада пришла в заброшенное святилище, где держали пленницу, чтобы забрать гербовый перстень. Альярге – почти покойница, может, и не было ничего дурного в том, чтоб она увидела лицо Анирады… Но волшебница все-таки приняла чужой облик. Предосторожность? Да… А еще ей просто не хотелось услышать недоверчивое, растерянное «Рада?..». По крайней мере так назвал ее Сивер перед собственной смертью.
Грудь странствующей королевы перехватывали веревки, руки были связаны за спиной. Судя по запаху, ее недавно рвало – последствия седарского зелья или удара по голове. На разбитых губах запеклась бурая корка. Альярге сидела, уронив на грудь подбородок, показалось даже, что она без сознания, но нет, карие глаза внимательно следили за Анирадой из-под спутанных, окровавленных волос.
Да, если б только Сивер видел, во что она превратилась… Брат знал Альярге другой – тонкой большеглазой девочкой в массивных доспехах и с мечом в сжатых до белизны пальцах. Интересно, смог бы он с той же нежностью смотреть на нее теперешнюю? На женщину с изуродованным шрамами лицом, с загрубевшими мускулистыми руками, на которых одни боги знают, сколько запеклось крови?.. На ту, что после его смерти в одночасье отреклась и от него самого, и от всего, за что они вместе сражались.
