Арнгрим перевёл ствол пулемёта в направлении середины толпы, украшенной синим. «Береговые братья» один за другим принялись класть оружие на мостовую.
– Схляем, схляем, только птичек пожалей! – взмолился пушкарь, располовинивая хомут и сбрасывая его с синепёрой шеи. Сигурвейг недоверчиво следила за освобождённой птицей, но та, вопреки своему виду не проявляя никаких признаков зложелательности, бросилась бежать за «братьями», странно вскидывая голенастые ноги.
– Говырдал я, хусый кулпан! – донесло дуновение ветра жалобу одного из «хляющих».
– Я член братства электротехников! – закричал Самбор вслед Йаино, уронившему лагунду в воду, сбросившему развалившийся надвое панцирь, и улепётывавшему вглубь гейтонии Экволи едва ли не быстрее бескрылых птиц. – Настоящего братства! А не берегового фуфла козлиного! Один за всех, а не все врассыпную!
На пирсе перед опустевшей колесницей с шестистволкой осталась лежать куча оружия. Вокруг Сигурвейг, все заговорили почти одновременно.
– Что ж такое, с хо́льмганга[64] сбежал, – с укором сказал соломенноволосый стражник, снимая с тетивы стрелу.
Марела и Сно́рра бросились обниматься сперва друг с другом, потом с Фунсильдом и Скапи. Во взгляде Ирсы читалось раздумие – не примкнуть ли к ним? Сигурвейг покрепче взяла дочь за руку, всё ещё сомневаясь, что угроза миновала.
– Арнгрим, паршивец, хорошо смекнул с пулемётом – а я-то думал, мы все ленты расстреляли, – Гостислав был порядком удивлён.
– Так и расстреляли, – подтвердил Анси.
По его лицу вновь скользнула тень улыбки.
– Как насчёт того, чтоб сход созвать? – обратилась к шкиперу Дарвода. – Принять этих двух в ватагу? Я за них поручусь!
Последнее относилось к Арнгриму и Отри, стоявшим у лестницы.
– И я, – Скапи придирчиво оглядел бывших работорговцев. – Хоть они даже и с Гардарсхольма.
– Дело, но сначала пусть Луцо и Киприно с беженцами разберутся, – Анси тяжело вздохнул. – Есть вам куда их пристроить?
– На первое время, в рыбацкие семьи. Как тебя величать? – Луцо обратился к Сигурвейг.
– Сигурвейг Тумасдоттир. – Тебя, Сигурвейг, с дочкой можем хоть мы с Пикралидой приютить.
– Я не рыбачка, – печально сказала Сигурвейг, почему-то по-этлавагрски. – Я библиотекарь.
– Так муж твой рыбак?
– Муж мой был картографом. На Сигурвейг снова нахлынули слёзы. С ней принялась плакать и Ирса.
– Будет, будет, дочка! Нешто картограф рыбаку не брат! Приютим, и работу найдём! Книжное дело знаешь, да два языка… – Три, – сказала вдова сквозь слёзы. – Ещё колоше́нский.
– Диск теперь менять, – Самбор внимательно осматривал безмолвствовавшее оружие. – Адамантовый, почти новый, а на три четверти
Хольмганг – дуэль.
