залитые выжигающей неоновой рекламой. Надеваю свои старые добрые огментированные очки «Мемнон–1» (не позор, а благоразумие!). Блокировка рекламы барахлит, связь барахлит, другой протокол что ли. Я ведь ещё пьян. Не могу никак настроиться, путаюсь. Залезаю в навигатор. Что-то не то опять. Шагаю куда-то, не глядя на реальность, стараясь держаться подальше от шумных вонючих бензиновых машин. Ох и смрад! Спотыкаясь, добредаю в место поспокойней, вроде бы почти настроив навигацию…
…в каком-то неосвещённом переулке передо мной стоят ребята. Неприятные товарищи. Трое или четверо в темноте. Вжух – и они начинают светиться татуировками. «АУЕ» – выбито на лице у одного, над бровью. Пальцы разрисованы скелетными косточками у другого. У третьего по шее будто языки пламени. Это плохо. Значит, включили мощный блокировщик-джаммер. От которого начинает люминесцировать радио-краска, жечь кожу. У меня у самого такая точка под часами есть. Если жжётся – значит рядом мощный источник радиоизлучения. Можно настроить так, что даже частоты будешь распознавать. Или светиться – как эти клоуны.
– Ты кого это сибирюками называл, чепушила? – какой неприятный ухающий голос у этого с тремя буквами на лбу.
– Господа… Товарищи… Шит. Как вы тут обращаетесь… – память барахлит. И я не помню, как сибирские маргиналы обращаются. Связь не работает, даже мемнон не спросить.
Полицию не вызвать. Помощи нет. За спиной длинный переулок, догонят. Сумка ещё эта. Вдали за бандитами пульсирует фарами редких машин ночная улица. Далёкие прохожие в наушниках и оггах, плевать всем. Бежать…. Куда я убегу пьяный, не зная города. Ух! Значит – бой!
– Джентльмены, прошу прощения, если оскорбил, но три года французского легиона… – что в Европе в теории наводит ужас – тут даже не дослушали. В три летучих шага ауешный бандит подлетел ко мне и пнул в бедро левой ноги, по флангу.
Я упал на бок, в мокрую грязь. Боль в ноге страшная. Возможно, перелом.
– Я канадский гражданин, прапраправнук Распутина, меня нельзя бить, будет дипломатический скандал. – бой не сложился, и я начал разыгрывать жертву. Заодно быстро-быстро трезвел. Стало страшно.
– Да нам похер, кто ты и откуда, – поигрывая светящимися костяшками крикнул второй. – Давайте доломаем его!
– Постойте, постойте, – раздался за их спинами спокойный, мягкий и уверенный голос, можно даже сказать интеллигентный. – Неужто того самого Распутина?
Пара шагов – из-за спин лысых бандитов выходит седоусый мужчина с тростью и зонтом в строгом сером костюме и почему-то в старомодной широкополой шляпе. И кроваво-красном галстуке. Может это уралиум меня мучает видениями?
Светящиеся бандиты словно остановились на паузе, будто стиснутая пальцами пружина. Они смотрели на меня. И лишь одно слово человека с тростью могло решить всё.
– Да. Я еду в Покровское, на его родину. У меня там…
Он медленно помахал тростью и головой. Мол, не то.
– Как звали его детей? Быстро!
– Дмитрий. Григорьевич. – мгновенно
