Сибири». Вот теперь мучайся, мотылёк.
Много зубной пасты. Много ледяной воды на голову. Свежий костюм.
На улицу выходить как-то страшно. Хорошо, что прислали машину. Старый мерседес на ископаемом топливе. Пять минут дороги, пять минут на проверку документов, и вот я в объединённом посольском квартале – на самом деле просто большое и скучное здание.
Скучный кабинет с приёмной. Здрасьте, здрасьте, хеллоу, хеллоу, назначено, проходите.
Мой собеседник – атташе нашего посольства по каким-то там рогокопытным вопросам – был зол. На взводе. Он откуда-то уже знал, что я перебрал зелёненкой малахитовки, и где-то задержался.
Блин, точно, он же звонил вчера ночью. Ругался. А ведь сколько мы до того беседовали – милейший человек. Значит, я разозлил его.
– С ума сошёл? Ты чуть неопознанным трупом в новостях не стал! Представляешь, какой скандал был бы! Тебя человек встречать поехал, а найти не может! – он говорил по-английски, это я тут перевожу всё на русский. – Чего хромаешь, кстати?
Про драку, значит, не знает. Хорошо. Хоть что-то хорошо.
– Упал, – бубню. – Споткнулся об тюменский мусор.
Атташе (не буду упоминать его имени и деталей внешности) напряжённо держал пальцами карандаш.
– Это дикий край, и уже здесь дикие люди. Там дальше вообще нет никаких посольств, нет связи, нет спецназа, никто не прилетит и не поможет. Факин шит, туда вообще никто не прилетит! Нужно быть аккуратней.
И давай кричать. Ругаться.
– Отттого, что ты праправправнук Распутина – ты от этого не становишься полубогом. Или неязвимым. Ты для них иностранец. А значит – враг.
Сгущает или нет?
– Если вы считаете, что я не готов – пишите в администрацию. Пусть меня снимают. Я устал эти крики слушать. Давайте по делу.
Он затих. Глубокий вдох. И выдох.
– С тобой будет наш человек. В основном он будет техническим помощником – съёмка, свет, запись звука, черновой монтаж. Но у него имеются кое-какие силовые… навыки. Не стоит провоцировать ситуацию и проверять.
– Спасибо, но…
– Какие «но»? Не спеши. Поработай с ним сегодня-завтра, поснимай Ленина, поснимай местный музей. Потом и решишь. У тебя одной техники на сорок кило будет. Одному за раз столько не утащить.
В дверь за моей спиной постучали и тут уже зашли. Поворачиваюсь. Какой-то азиат с равнодушным лицом.
– Чокан Державин, – смотрит на меня и протягивает руку. Видя моё замешательство, добавляет на чистом русском, – Чокан – это имя моё. Я казах.
– Почему казах? – спрашиваю.
Чокан смотрит на атташе. Атташе на меня.
– Знает местные нравы, бывал там. Говорит по-русски. Многие будут принимать за китайца и не станут лишний раз связываться. И, конечно, отлично снимает. – сказал атташе.
– А как я людям объясню, что со мной, иностранцем – казах? – спросил я.
