ужесточить контроль и не допускать впредь нечаянных вывертов с путешествиями сквозь пространство. Впрочем, легко сказать: попробуй проконтролируй сломанный механизм.
Неупокоенный тем временем повёл меня куда-то захламлёнными подворотнями и пустынными переулками. Не через Навь, и на том спасибо. Наяву. В конце концов, в одном из таких вот ничем непримечательных закутков мой проводник неуверенно замер. Ноги его подломились, точно тростинки, послышался хруст костей, и дальше своё упрямое движенье он продолжил уже ползком. Как же этот несчастный ослаб, спустив последние силы на то, чтобы показать мне… Что? Становилось любопытно.
В дальнем углу отдающей гнилью подворотни обнаружился неприметный канализационный люк. Крышка на нём была сдвинута, и это не могло не настораживать. Я, наклонившись, легко отодвинул её и заглянул в смрадную черноту колодца. Оттуда отчётливо пахнуло смертью. Мой проводник, лёжа на земле, принялся трясти головой, как бы указывая направленье. Но дальше идти со мной не решился, да и не смог бы.
Вздохнув уже не впервой за сегодняшний день, я начал спускаться за заржавленным ступеням вниз, в липкий чернильный мрак. Да тут не только смертью разит, – отметил я про себя, – но и магией. Как выяснилось чуть позже, чутьё меня не подвело.
Пройдя по тёмному тоннелю до поворота, я наткнулся на труп, по которому вальяжно сновали крысы. Пускай эти зверьки и любили начинать трапезу с глаз, мертвеца их лишили вовсе не они. Глаза у человека оказались выколоты, а отнюдь не съедены, мне это было ясно, хотя я и не проводил судмедэкспертизу. Ну стоило сказать, отсутствие глазных яблок в глазницах – далеко не самая неприятная подробность, открывшаяся мне. А вот нижняя часть лица… Теперь понятно, почему неупокоенный не мог говорить: его рот оказался грубо зашит толстой, потемневшей от крови ниткой – шили на живую, это я тоже понял навскидку. Да бог бы с ней, с ниткой! Самое жуткое – это печать, вырезанная на коже. Кровавые линии рассекали лицо сверху донизу, магический символ впотьмах тускло и зловеще мерцал. Н груди тоже просвечивали кровавой вязью сигиллы. Не иначе несчастного нарочно привязали к его мёртвой плоти. Это было так возмутительно, так неправильно. Но моего мнения тут никто не спрашивал.
Молча оглядев всю картину, я небезосновательно предположил, что после смерти покойника поднимали раза три, не меньше. Поэтому и фантом был таким тщедушным. Некромантия как она есть: видел я нечто подобное в старинных гримуарах, копошась в тёмных кладовых человеческой истории прилежно и увлечённо, как археолог, изучая их примитивные способы программирования действительности. Только сам ритуал.. – я пристальнее вгляделся в подробности, – хоть и сложный, но выполнен как-то.. не слишком изящно. Да и трижды к ряду… Зачем? Будто это делал не опытный колдун, а подмастерье, набивая руку.
Собственные догадки, надо сказать, мне не понравились абсолютно. Странные же в этом городе существуют учебные заведения. По возможности следует обходить их стороной,
