какой-нибудь хитрый военный маневр. Может быть, мне и удастся узнать его адрес.
В этот вечер я подошел к костру, где сидел Рой, и презрительно на него посмотрел.
– Сникенвитцель! – сказал я таким тоном, как будто меня тошнило от этого слова. – Сникенвитцель! Тьфу! Если бы меня звали Сникенвитцель!
– Что с вами, Джефф? – спросил изумленный мальчуган, вытаращив на меня глаза.
– Сникенвитцель! – повторил я и сплюнул. – Я видел сегодня человека из твоего города, и он мне сказал, какая у тебя фамилия. Я не удивляюсь, что тебе стыдно было ее назвать. Сникенвитцель! Фу!
– Да что с вами! – воскликнул с негодованием мальчик. – Меня совсем так не зовут. Моя фамилия Коньерс. Что с вами?
– И это еще не все, – продолжал я быстро, не давая ему, опомниться. – Мы думали, что ты из приличной, хорошей семьи. Вот, например, мистер Литтл-Бэр – он предводитель ирокезов и имеет право носить по праздникам девять хвостов выдр. Профессор Бинкли – он играет Шекспира и на банджо. А я сам? У меня сотни долларов в черной жестянке в фургоне. И такие люди, как мы, не могут принимать к себе в общество бог знает кого. Этот человек мне рассказал, что твоя семья живет в маленьком переулке, где даже нет тротуаров, и что козы едят с вами за одним столом.
Мальчик чуть не заплакал.
– Враки, все враки! – закричал он. – Он не знает, что говорит. Мы живем на Поплар-авеню. Я не дружу с козами. Да что с вами?
– Поплар-авеню! – иронически произнес я. – Поплар-авеню! Нечего сказать, хорошая улица! В ней только несколько домов. Что ты мне толкуешь о Поплар-авеню!
– Она тянется на несколько миль, – сквозь слезы проговорил мальчик. – Наш дом – восемьсот шестьдесят второй, а за ним еще много домов. Я не понимаю, что с вами, Джефф? Ах, вы мне надоели!
– Ну, ну, успокойся, – сказал я. – Я вижу, что тот человек ошибся. Может быть, он говорил про какого-нибудь другого мальчика. Если я его поймаю, то я здорово его проучу, чтобы он не клеветал на людей.
А после ужина я отправился в город и протелефонировал миссис Коньерс, живущей в Квинси, на Поплар-авеню, дом 862, что сын ее с нами, жив и здоров и что мы его будем держать у себя до дальнейших распоряжений. Через два часа пришел ответ, гласивший, что она приедет за сыном со следующим поездом и до тех пор просит держать его крепко.
Ближайший поезд прибывал на следующий день в шесть часов, и мы с Джоном Томом пошли на станцию, взяв с собою и мальчика. Вы напрасно бы искали великого предводителя Уши-Хип-До. Вместо него был мистер Литтл-Бэр в одеянии культурного англосаксонца. Сапоги были лакированные, и галстук завязан безукоризненно. Всему этому научился Джон Том в высшем футбольном колледже вместе с метафизикой и прочими премудростями. Если бы не странный цвет его лица и не прямые черные волосы, его можно было бы принять за самого обыкновенного человека.
Поезд
