По выражению глаз О’Коннора я понял, что он жаждал пива и бифштекса.
– Барни, – сказал я, – я нашел бассейн самой чистой, вкусной, чудной воды. Если желаете, я принесу вам целое ведро, и вы можете вылить из окна эту правительственную дрянную воду. Я готов сделать для друга все, что могу.
– Так вот до чего дошло! – зарычал О’Коннор, в ярости шагая взад и вперед по камере. – Меня хотят уморить голодом, а потом расстрелять? Эти предатели почувствуют тяжесть руки О’Коннора, когда я выйду отсюда! – Затем он подошел к решетке и заговорил более мягко. – Вы ничего не слышали о донне Изабелле? – спросил он. – Если все в мире изменяет, то ее глазам я верю. Она найдет способ освободить меня. Как вы думаете, вам удастся переговорить с ней? Одно ее слово – даже только роза – облегчит мою печаль. Но только говорите с ней как можно деликатнее, Боуэрс. Эти знатные кастильцы очень гордые и щепетильные.
– Вы дали мне блестящую мысль, Барни, – сказал я. – Я зайду к вам потом. Нужно устроить что-нибудь как можно скорее, или мы оба умрем с голода.
Я вышел и отправился в Хулиганский переулок, на противоположную сторону от нашего дома. Когда я проходил мимо окна донны Изабеллы Антонии Регалии, из окна, как обыкновенно, вылетела роза и задела мое ухо.
Дверь была открыта. Я снял шляпу и вошел. В комнате не было очень светло, но я увидел, что она сидела в качалке у окна и курила сигару. Когда я подошел ближе, я заметил, что ей было около тридцати девяти лет и о невинности говорить не приходилось. Я уселся на ручку кресла, вынул сигару из ее рта и похитил поцелуй.
– Алло, Иззи, – сказал я. – Простите мою фамильярность, но у меня такое чувство, будто я вас знаю уже целый месяц. Чья будет Иззи?
Донна спрятала голову под кружевную мантилью, и я опасался, что она завизжит. Но она через секунду вынырнула и проговорила:
– Я любить американцы.
Как только я услышал эти слова, я знал, что О’Коннор и я будем сыты в этот день. Я придвинул стул к ее креслу, и через полчаса мы были обручены. Тогда я встал, взял шляпу и сказал, что должен на время уйти.
– Ты вернуться? – с тревогой спросила Иззи.
– Я пойду за священником, – оказал я. – Вернусь через двадцать минут. Мы сегодня повенчаемся. Что ты на это скажешь?
– Повенчаться сегодня? – сказала Иззи. – Хорошо!
Я отправился в хижину консула Соединенных Штатов. Это был седоватый господин в закопченных очках, длинный и тощий. Когда я вошел, он играл в шахматы.
– Простите, что я вас прерываю, – сказал я. – Но не можете ли вы мне сказать, каким образом можно быстро обвенчаться?
Консул встал.
– Мне думается, у меня было право на совершение обряда год или два тому назад, – сказал он. – Я посмотрю и…
Я схватил его за рукав.
– Не смотрите, – сказал я. – Брак всегда
