сосредоточив внимание на описании правовых признаков преступления»[223].
Проект УК 1994 г. предлагал такую дефиницию преступления: «Преступлением признается запрещенное уголовным законом деяние (действие или бездействие), причиняющее вред или создающее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству». При этом в пояснительной записке были приведены следующие доводы: указание на «вред» вместо «общественной опасности» соответствует намерению авторов отказаться от политических штампов, а также подчеркнуть мысль о том, что уголовное право охраняет от преступлений не только общественные интересы, но права и законные интересы каждого отдельного человека[224].
Идея «десоветизации» понятия преступления и намерение избавиться от «политических штампов» исторически выглядят по меньшей мере смехотворно. О. Горегляд, профессор Императорского Московско го университета, в оригинально написанном учебнике в виде проекта Уголовного уложения в § 1 сформулировал: «Преступление есть деяние, противозаконное, умышленное и притом вредное государственным чаяниям людским»[225]. В § 2 учебника подчеркивалось, что эти три свойства преступления составляют его сущность. Вредоносность преступлений понималась как в отношении государства, так и частных лиц. До «советизации» дефиниции преступления оставалось каких-нибудь два века.
Единственный критерий изменения уголовного закона – это его недостаточная эффективность в борьбе с преступлениями. Ни в теории, ни на практике никто никогда не предлагал отказаться от общественной опасности. «Декларативность», «политизированность», «идеологические штампы» – материал для научных дебатов, а не для исключения стержневого, существенного свойства преступления. На основании общественной опасности производится криминализация деяний, отграничение их от непреступных правонарушений, категоризация преступлений в Общей части и дифференциация составов преступлений в Особенной части. Отказ от общественной опасности сразу повлек бы за собой исключение практически важной нормы о малозначительном деянии, не являющемся преступлением, изменил бы конструкцию вины и ее форм, вменяемости и невменяемости и другие институты. Именно так произошло в УК Грузии, в котором дано формальное определение преступления (ч. 1 ст. 7). В ч. 2 ст. 7 при определении малозначительного деяния законодатель вынужден был, не прибегая к термину «общественная опасность», определить его как «непричинение вреда».
УК Республики Молдова 2002 г. в понятии преступления заменил общественную опасность словом «вред», без указания на адресат его причинения. Конечно, общественная опасность близка к вредоносности. Однако на практике такая модификация потребует дополнительного толкования. Например, создание угрозы причинения вреда – это вред или не вред?
В той или иной
См.:
См.: Уголовный кодекс Российской Федерации. Общая часть. Проект, подготовленный Минюстом РФ и ГПУ при Президенте. М., 1994.
См.:Уголовное уложение России. Общая часть. Проект//Записки криминалистов. 1993. № 1.
