ли, святой отец, мы даже играем иногда в её игры, и нам бывает очень весело! – он звонко расхохотался.
Монах с интересом приглядывался к нему. Мессир Робер был совсем не похож на знатного дворянина, рыцаря и героя Крестового похода: если бы монах повстречал его где-нибудь вне стен замка, то решил бы, что перед ним крестьянин-бобыль, в скромном достатке доживающий свои дни. Одежда мессира Робера была опрятной, но без малейшей претензии на роскошь; на нём была мягкая куртка с широкими рукавами, из-под которой виднелась чистая полотняная рубаха, не имевшая ни кружев, ни рюшек, а ноги были обуты в разношенные сапоги из замши. Седая борода Робера забавно торчала на вытянутом подбородке, длинные поредевшие волосы были зачёсаны назад и небрежно увенчаны потёртой бархатной шапочкой; пожалуй, только благородная осанка старика, да умный, цепкий, насмешливый взгляд выдавали много познавшего и повидавшего на своём веку человека из высшего сословия.
– Должно быть, вы набрались всяческих небылиц обо мне, пока шли сюда, – уж очень внимательно вы меня разглядываете, – прервал наблюдения монаха мессир Робер. – Если бы я жил в своем замке, как подобает рыцарю, закатывая пиры и устраивая охоты, совершая суд над своими вассалами и воюя с соседями, тогда обо мне не сочиняли бы байки и, наверное, считали бы хорошим господином. Впрочем, я не сержусь на крестьян; мы с ними отлично ладим, несмотря на то, что они бесконечно твердят о моём колдовстве. Для чего я живу в этой башне на острове, спрашивают они, какими такими делами тут занимаюсь? Как объяснить им, святой отец, что жизнь моя была большой и беспокойной, поэтому в старости мне захотелось тишины и уединения?..
Однако я заболтался, – вот что значит давно не общаться с хорошим собеседником; моя бедная Изабель не в счёт. Прошу вас, святой отец, объясните мне, кто вы и зачем пришли. Проходите, усаживайтесь в это кресло у камина, вам здесь будет удобно, и разделите со мной трапезу. Вино, ведь, монаху вкушать не грех, – без вина не было бы и причастия, – а из еды для вас найдётся скоромное.
– Благодарю вас, мессир рыцарь, – отвечал монах, с удовольствием откликнувшись на приглашение гостеприимного хозяина. – Меня зовут Фредегариус. Я из ордена бенедиктинцев.
– Вот как? – обрадовался Робер. – Я глубоко почитаю ваш орден, святой отец; благодаря нему учение Спасителя засияло новым лучезарным светом! Ваши монастыри и ваши школы – это подлинный кладезь знаний, а какие люди вышли из их стен: достаточно вспомнить Беду Достопочтенного и Алкуина. А ваши библиотеки – сколько там древних рукописей, какие бесценные книги там хранятся! А ваши больницы – скольким страждущим они помогли! Не говорю уже о ваших странноприимных домах; я сам много раз останавливался в них во время своих путешествий… А ваши постройки – какая великолепная, какая совершенная архитектура; какая непревзойдённая живопись!.. Всё это прославляет Господа лучше, чем прославляют Его тысячи наших кюре, порой невежественных, чего скрывать, и не очень-то разбирающихся в Писании… Но
