себя вытащить из своего зажима двадцать долларов и сунуть их в посыпанную тальком руку мажордома. Он опять направился к выходу, но вдруг вспомнил еще кое-что.
«Эмиль, могу я попросить вас еще об одной услуге? В тот раз мы встретили друга мистера Макондо, высокого мужчину, который был одет довольно ярко – оранжевая рубашка, пиджак в красную клетку или что-то в этом роде. Я не помню, как его зовут, но его отец был мэром Сан-Франциско».
«Это мог быть только мистер Роско Ричардсон. Я видел его сегодня. Он либо в библиотеке, либо в игровом зале. Мой вам совет, доктор: не заговаривайте с ним, если он играет в нарды. Иначе он разозлится. Он очень серьезно относится к игре. Удачи вам, доктор. Я лично прослежу, чтобы вам отправили факс. Можете на меня положиться». Эмиль поклонился и застыл в ожидании.
«Еще раз спасибо, Эмиль». Маршалу ничего не оставалось, кроме как расстаться с очередной двадцаткой.
Когда Маршал вошел в обитый дубовыми панелями игровой зал, Роско Ричардсон как раз вставал из-за столика для игры в нарды, направляясь в библиотеку почитать прессу перед обедом.
«Мистер Ричардсон, вы, должно быть, не помните меня. Я доктор Стрейдер. Мы встречались несколько недель назад, когда я обедал здесь с вашим знакомым, мистером Макондо».
«О да, конечно, доктор Стрейдер. Помню, помню. Именная серия лекций. Мои поздравления. Это большая честь. Составите мне компанию за обедом?»
«Увы, нет. Меня ждут пациенты. Но не могли бы вы помочь мне? Я пытаюсь связаться с мистером Макондо. Может, вы знаете, где его найти?»
«Что вы, нет. В тот день я впервые увидел его. Очаровательный человек, хоть и со странностями. Я посылал ему информацию о своем новом проекте, но FedEx прислал уведомление о том, что доставка невозможна. Он говорил, что знает меня?»
«Я так думал, но теперь уже не уверен. Я помню, как он говорил, что ваш отец играл в гольф с его отцом, профессором экономики».
«Кто знает? Вполне возможно. Мой отец играл в гольф со всеми известными людьми Западного побережья. И… – Он почесал свою массивную нижнюю челюсть и выразительно подмигнул. – И с некоторыми женщинами. Уже половина двенадцатого. Сейчас принесут „Financial Times“. Газеты расхватывают, как горячие пирожки, так что пойду-ка я в библиотеку. Удачи вам, доктор».
Разговор с Роско Ричардсоном Маршала не успокоил, зато подсказал, что делать дальше. Вернувшись в офис, он сразу же бросился к папке, где хранил связанные с Питером материалы, и нашел факс с сообщением о лекциях Маршала Стрейдера. Как звали ректора Университета Мехико? А вот – Рауль Гомес. Наконец-то ему повезло – через несколько мгновений он уже слышал в трубке голос мистера Гомеса. Маршал не слишком хорошо знал испанский, но и его скудных познаний хватило, чтобы понять, что мистер Гомес никогда раньше не слышал о Питере Макондо и, разумеется, не получал от него крупный грант на лекции Стрейдера. Но это еще не все. Что касается отца Питера: на факультете экономики профессор Макондо не работал, равно как и на всех остальных факультетах Университета
