прыснула, а ее домочадцы остолбенели. Кузнецов явно не ожидал такого оборота.
– У вас и связи имеются, и денежки водятся! – Тут я подмигнул Марии Викторовне. – Не захотите же вы сделать несчастною жизнь единственной дочери! Прошли те мрачные времена, когда бесноватые феодалы выгоняли детей из дому. Найдете же вы возможность и в институт меня пристроить, и потом тепленькое местечко выхлопотать, и квартирку купите. Что вам стоит? Напишете лишнюю книжку – и готова жилплощадь. – Я сделал паузу, посмотрел прямо в глаза Агнессе Ивановне и рявкнул что было мочи: – А?! Агнесса Ивановна, а?!
Бедная старуха вздрогнула и открыла было рот, но так ничего и не сказала.
– Вон! – закричал профессор. – Вон!
– Сеня, Сеня! – бросилась к нему Мария Викторовна. – Успокойся!
– Безобразие! – наконец-то выговорила Агнесса Ивановна.
– Зачем вы так, Иван?! – сказала Мария Викторовна, пытаясь удержать мужа.
– А что вы сами к нему пристали? – вступилась за меня Катя.
– Во-он!
– Безобразие!
Тут началось подлинное безобразие. Профессор схватил меня за шиворот и стал выталкивать в прихожую. Я сопротивлялся как мог, вцепившись в косяк дверей, но он, конечно, был здоровее, да еще эта Агнесса Ивановна все щипала меня за пальцы. Кончилось тем, что меня вышвырнули в прихожую, а оттуда я вылетел на лестничную клетку. За мной последовала моя куртка, и дверь захлопнулась. Я стал одеваться, прислушиваясь к крикам в квартире. Вдруг дверь опять открылась, но я уже сиганул по лестнице вниз, опасаясь кулачной расправы. Катин голос остановил меня.
– Вань, постой! – кричала она.
Я замер на первом этаже, готовый спасаться бегством в случае подвоха. Появилась Катя. Она была растрепана, но глаза ее сияли. В руках она держала белый пакет.
– Вот здорово! – сказала Катя.
– Ничего хорошего не вижу, – сказал я. – Еще на работу сообщит…
– Не сообщит. Вот тебе рукопись. – Она протянула мне пакет.
Я взял его, проверил содержимое и кивнул.
– Куда ты сейчас? – спросила Катя.
– В редакцию.
– Знаешь, что, дай мне свой телефон. Я позвоню тебе вечерком – расскажу, как и что.
Я пожал плечами, как будто мне было все равно, и продиктовал номер.
– Ну, я побежала, – проговорила Катя. – Ой, что там делается! Потрясающе! – Она поднялась на несколько ступенек и обернулась ко мне. – А ты смешной, – сказала она. – Ты мне нравишься.
Мамы дома не было. На столе я нашел записку: «Ваня, я на родительском собрании. На плите – котлеты. Разогрей. Целую. Мама». Я пошел на кухню, посмотрел на котлеты, но есть не стал и вернулся в комнату. Зазвонил телефон:
– Позовите, пожалуйста, Ивана.
