начинает угасать.
– Ты что-то сегодня слишком разговорчивый и надоедливый, – заметила она, и в ее голосе послышалась нота раздражения. – Я никуда с тобой не пойду. Все равно завтра гулять с Кейси собрались. Не вижу смысла проводить этот день вместе. Тем более у меня есть свои планы.
– Интересно, а какие? – спросил он, ощущая, как его терпение на пределе.
– Тебя это совершенно не касается. Что ты вообще до меня докопался? – ее слова прозвучали как удар, но под их холодной поверхностью скрывалась обида, которую она не хотела признаваться даже себе.
– Да что я такого сделал, почему ко мне такая агрессия? – спросил он, искренне недоумевая, что мог натворить.
Эмилия, в свою очередь, не испытывала к нему настоящей злости, хотя легкое раздражение все же било в груди. Все это возникло из-за его приглашения на танцы. Она надеялась, что он подойдет к ней, что они проведут этот момент вместе, но вместо этого он лишь проходил мимо, не удостоив ее ни взгляда. Ей казалось, что он просто смеется над ней. Она ждала этого танца, готовилась морально и с волнением в сердце, а он просто не сдержал своего обещания.
Неизменное чувство обиды сковывало ее. Она ожидала извинений, надеясь, что он осознает, как ее ранили его действия, но в глубине души понимала, что ждать их от него бессмысленно. Ее гордость не позволяла открыться, а боль за то, что она так доверяла, все еще терзала ее.
Время обеда. Марк сидел за столом, погруженный в свои мысли, пока вокруг него разгоралась бурная дискуссия. Итан и Кэрол обсуждали политику Элайджи, и вскоре их внимание переключилось на него, как на человека, у которого, по их мнению, было бы интересно узнать позицию – несмотря на его явное невежество в этом вопросе.
– Слушай, Марк, тебе не кажется, что новый закон Элайджи какой-то бредовый и нацелен на насильственное саморазвитие? – произнес Итан, наклонившись ближе, словно хотел передать Марку свои мысли в каком-то тайном коде.
– Что за закон? – поинтересовался Марк, все еще не совсем осознавая, о чем идет речь.
– Вчера Элайджа объявил, что первым указом как президента школы будет следующее: «Все ученики школы обязаны участвовать в развивающихся секциях или кружках по интересам». У нас всегда было все добровольно, а теперь он, как диктатор, заставляет всех что-то делать! – Итан энергично замахал руками. – Без понятия, как он уговорил директора и остальных, но я считаю, что нельзя заставлять людей выбирать кружки, особенно когда они не хотят. Я выбрал волейбол, а Кэрол – писательский клуб, но это же бред! Пятьдесят четыре штата, и ни в одном нет подобного закона, кроме нашего.
Штат Джефферсона, где они жили, традиционно предоставлял ученикам столько же власти, сколько и учителям. Но с приходом Элайджи все изменилось.
– А если я не выберу? – спросил Марк, чувствуя, как его сердце забилось чаще.
– Он вызывает в свой кабинет и устраивает такую беседу, после которой ты точно запишешься в кружок. Я не знаю, как это работает,
