лекарства. В те годы панты охотно покупали китайцы, и за них дорого платили купцы. Таких маральников в 1920-е годы в Усинском было создано несколько, а самый первый из них принадлежал семьям Неволиных и Петровых. Впоследствии советская власть национализировала маральники и объединила в один. Он и сейчас существует, по Усинскому тракту по дороге в Туву.
В конце 1920-х годов выделился из нашей большой семьи и брат отца Павел Моисеевич вместе со своей супругой Ефросиньей Изотовной. Они перешли в новый дом, выстроенный всей семьёй, на Сахалинке – так называлась улица или переулок в Верхеусинском. Тетя Нюра – Анна Моисеевна – вышла замуж за Исаака Евсеевича Шарыпова и уехала в Кызыл, где её муж занимал высокую должность.
Таким образом, все дети Устиньи Васильевны, моей родной бабушки, определились со своими семьями, стали самостоятельными. Жить бы ей теперь да радоваться: ведь без мужа вырастила, и с таким трудом, хороших детей! Появилось у неё много внуков и внучек. У старшего сына Андреяна в семье родились Саша, Паша, Митя, Вася, Виктор, Маша и Дуся. У дочери Нюры родились Саша и Нина, у дяди Павла – сын Паша. К несчастью, оба Павла прожили недолгую жизнь и безвременно скончались. Какой-то злой рок тяготел над Павлами в наших семьях. Остальные дети выросли и прожили сравнительно долгую, хотя и не вполне благополучную, жизнь. О судьбе каждого я позже расскажу подробнее.
Уклад повседневной жизни старообрядцев мало изменился к концу двадцатых годов. Загороженное от всего мира Саянскими горами Верхнеусинское не очень-то воспринимало крутые изменения советского времени. В это-то более или менее благополучное для советского крестьянства «нэповское» время я и родился в родимом краю.
Анна Моисеевна Шарыпова со своими племянниками Василием и Дмитрием. Томск, 1939 год
Сие знаменательное для меня событие произошло 3 марта 1926 года. Роды, поскольку у нас в то время не было больниц, принимали в бане. Сам момент рождения, конечно же, не отложился в моей памяти. Но все остальные события, которые развивались при мне и вокруг меня, я помню с трёх лет. На всю жизнь я запомнил дом, в котором родился, обстановку внутри него, планировку комнат.
Жилая площадь нашего дома, наверное, насчитывала около пятидесяти квадратных метров. Она состояла из большой и маленькой комнат, а также большой кухни. В большой комнате, так называемой горнице, жила почти вся наша семья. Её красный угол занимали иконы. В комнате стояла большая кровать для родителей, сундук, широкая длинная лавка на всю стену и небольшой стол со швейной машинкой. Во второй – маленькой комнате, жила бабушка Устинья Васильевна. В большой кухне была русская печь и рядом с нею широкие полати. В центре стоял большой кухонный стол, за которым все и ели. Кроватей у детей не было, спали кто где: на полатях, на полу, на потниках, на печке, на лавке. К дому со стороны двора была пристроена большая кладовая. За постройками на самом берегу Уса был огород.
Поля наши находились в 15–30 километрах от села: под сопкой
