style="font-size:15px;"> – Спасибо, доктор, – говорит мистрис Хендрикс с трепетом и придыханием. – Что вы можете для нее сделать?
– Дам ей лауданум. Она заснет, и ее боли прекратятся.
– Грейс, – теперь я обращаюсь прямо к пациентке, – медицинские учебники действительно рекомендуют лауданум для ложных схваток. Но твои схватки вполне реальны, хотя только начинаются, и это лекарство причинит тебе большой вред.
У доктора Пейджа напрягается подбородок.
– Я уверен в своем диагнозе.
– А на основании чего вы поставили этот диагноз? – интересуюсь я. – Вы ее ни разу не осматривали, ни изнутри, ни снаружи.
– На основании наблюдений. И медицинских навыков. Не забывайте, у кого в этой комнате, – заканчивает фразу он уже обращаясь к Грейс, – есть диплом врача.
Напуганная и запутавшаяся Грейс поворачивается к матери.
– Что мне делать?
– Послушай доктора, дорогая. Он в университете учился.
Решение принято, и я с ужасом смотрю на то, как доктор Пейдж достает бутылочку с красновато-коричневой жидкостью.
– Пятьдесят капель будет в самый раз.
– Так она лишится сознания!
– А как еще ей заснуть? Вы ей всю ночь не давали спать своей болтовней и ненужными осмотрами.
Доктор Пейдж вынимает из маленького вельветового мешочка пипетку и принимается отмерять капли в крошечную рюмку.
– Ну вот, – говорит он через несколько мгновений, протягивая Грейс рюмку, – выпейте.
– Пожалуйста, не принимай это лекарство! – я почти кричу.
Но Грейс Сьюалл наклоняет стакан и выливает его содержимое в рот. Ее передергивает от горького вкуса. Потом она изящно сглатывает, вытирает рот тыльной стороной ладони. Через несколько мгновений ее веки тяжелеют, а дыхание становится медленным.
Доктор Пейдж убирает все обратно в саквояж и застегивает его.
– Пусть ее муж меня вызовет, когда начнутся настоящие боли. Хотя я думаю, до этого еще несколько дней.
Я смотрю, как он уходит, но молчу – не хочу задерживать его отбытие. Чем скорее этот дурак уйдет, тем скорее я смогу позаботиться о Грейс.
Мистрис Хендрикс зло смотрит на меня.
– А вы разве не уходите?
– Конечно, нет. У вашей дочери, – я показываю на Грейс, которая спит лежа на спине, – скоро начнутся роды. Но из-за этого идиота она без сознания. Если он не убил и ее и ребенка – это будет настоящее чудо.
– Вы что, правда думаете…
– Да, черт возьми, правда! – кричу я, получая удовлетворение от взгляда ужаса на лице мистрис Хендрикс и от того, как она шарахается от меня. – Почему, по-вашему, я с ним спорила? Я останусь здесь, пока не удостоверюсь, что с вашей дочерью и внуком все в порядке. Но если что-то случится, виноват в этом будет доктор Пейдж. Помните об
