властно, как произносят приказы военные, спросил он.
– Моя? – спросил я в ответ.
– Нет, моя, – так же строго передразнил он меня.
– Ваша – Миндадзе… – посчитал уместным пошутить я.
Зал захохотал.
– Если я вас неправильно понял, то меня зовут Чи-чуа Давид, – я решил смягчить неловкую ситуацию.
– Садись! – после недолгой, но многозначительной паузы скомандовал полковник.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как сесть в первом ряду, чего я всегда избегал, и, как впоследствии выяснилось, совсем не зря.
Товарищ Миндадзе продолжил свою речь, суть которой заключалась в том, что с этого момента нашему расхлябанному существованию пришёл конец. Ближайшие два месяца главной категорией нашего быта станет дисциплина и ещё раз дисциплина!
– И это будет задел на всю оставшуюся жизнь! – высокопарно завершил он.
А дальше он передал слово представителю Закавказского военного округа, чины и регалии которого он зачитывал минуты три. Заняв место на трибуне, офицер низким звучным голосом скомандовал по-русски:
– Товарищи рядовые, смирно!
Зал оказался абсолютно не готов к такому повороту событий и практически не среагировал на приказ: студенты переглядывались и пожимали плечами, демонстрируя полное недоумение.
– Встать!!! – ещё громче произнёс офицер.
На этот раз зал неохотно подчинился.
Дальше офицер долго зачитывал регалии уже генерала, с приказом которого он нас собирался ознакомить. Стало ясно, что нам должны сообщить информацию чрезвычайной важности. Следующие полчаса мы, стоя вразвалку (от требования выполнить приказ «Смирно!» офицер предусмотрительно отказался), слушали бесконечное количество абсолютно непонятных инструкций и правил, которые мы должны досконально выполнять во время сборов.
Я оживился, когда офицер стал зачитывать пункты правил следования к месту назначения. Это звучало примерно так:
«Для отбытия в пункт назначения необходимо прибыть на центральный железнодорожный вокзал.
Перемещение призывников в пункт назначения будет происходить посредством железнодорожного подвижного состава (т. е. поезда).
В момент отправления состава все призывники должны находиться внутри вагонов…»
Таких пунктов, регламентирующих каждый возможный вариант нашего поведения, было огромное множество. И всё бы ничего, если бы не две совсем уж странных инструкции:
«Следовать в пункт назначения на крыше вагона запрещается (тут я только хмыкнул).
Выходить из движущегося состава запрещается…»
И здесь я уже не сдержался и, как мне казалось, тихо пробурчал:
– Я что, Чингачгук (перед глазами возник образ бегающего по крышам вагонов удалого индейца из племени
