какое-то время на мостике воцарилась тишина, каждый из нас думал о чём-то своём.
– Боюсь, – прервала молчание Дарья.
– Чего? – удивлённо спросил я.
– Всё думаю об этом треклятом эфире, никогда не любила выступать на публику.
– Сколько ты летаешь? – повернувшись к ней, поинтересовался я. – Двенадцать лет? То есть летать на орбиту, сидя на верхушке огромной семидесятиметровой бочки, заполненной двумя тысячами тонн жидкого метана и кислорода, ты не боишься, отправиться в путешествие за полтора миллиарда километров от дома – тоже, а встать перед камерой и рассказать людям о том, что ты при этом чувствуешь, тебе страшно?
– Это другое, Федь. – Она посмотрела на меня. – Ты будешь держать, снимать, Мейс – следить за тем, чтоб не пропал сигнал, остальные и вовсе будут бить баклуши, а я? Мне придётся выступать перед многомиллионной аудиторией! Эта наша миссия… люди ведь ждут от нас триумфа, вспомни, как нас провожали! В предыдущий раз такое было полвека назад, когда «Арес-1» отправлялся на Марс! На меня будут смотреть миллионы, а я даже не знаю, как вести себя перед камерой, что вообще говорить? Знаешь, наверное, я бы предпочла лучше снова оказаться в той маленькой вонючей капсуле с отказавшим двигателем на орбите Луны, чем вести этот эфир.
От нахлынувших воспоминаний о том полёте меня передёрнуло, как, впрочем, и всегда. Восемь дней мы с ней провели в крошечной консервной банке, дрейфуя по орбите вокруг единственного естественного спутника нашей матушки-Земли. Я был тогда астронавтом-стажёром в «Юнайтед Аэроспейс», и это был мой первый полёт, а Даша, проработавшая в корпорации на тот момент уже несколько лет, являлась опытным специалистом. План был простой: мы должны были вылететь со станции «Фридом», расположенной в точке L1 системы Земля – Луна, приземлиться на базе «Коперник», что находится в восточной части Океана Бурь, забрать оттуда парочку геологов вместе с их оборудованием и доставить обратно на станцию, где они пересели бы на «Олдрин» – циклер, курсирующий между Землёй и Луной, который отвёз бы их к нашей родной планете. Всё пошло наперекосяк. Мы уже заканчивали тормозной прожиг для схода с орбиты, двигателю оставалось проработать считаные секунды, как вдруг случился взрыв, разворотивший всю нижнюю часть нашего лунного челнока. Естественно, мы не знали тогда, что произошло и насколько серьёзными были повреждения, – всё, что мы ощутили, – лишь резкий толчок и внезапная невесомость, возникшая в результате исчезновения тяги.
Беда была в том, что мы уже сошли с орбиты и теперь неумолимо неслись к поверхности Луны. Попытка перезапустить двигатель успехом не увенчалась (как потом оказалось, он к тому моменту уже прекратил своё существование в виде единого механизма), да к тому же у нас обнаружилась утечка топлива, которую мы никак не могли устранить. Кое-как с помощью маневровых нам удалось поднять наш перицентр над поверхностью, после чего топливо из повреждённых баков окончательно испарилось, остался лишь небольшой резерв горючего в расходном
