холод. Холод висит в воздухе. «Бодрящий воздух для начала новой жизни», – как сегодня утром выразился Дэн. Хороший знак, знак, что мы поступаем правильно.
– Я не верю в знаки и приметы, – улыбнулась я.
Но, вероятно, лицо меня предало, потому что муж нежно опустил ладонь мне на локоть и сказал:
– Все будет отлично. Это как отпуск в деревне. У нас обоих будет свободное время и место, где легко дышится.
Он не произнес того, о чем думал на самом деле – об увеличении нашей семьи, и я была благодарна ему за это.
– Отпуск? Я не думала, что у писателей бывают отпуска. И его точно не будет у меня. Через четыре дня я выхожу на новую работу.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Отдых от всего этого. – Дэн показал на окно, на улицу, полную людей, которые быстро шли, не обращая внимания друг на друга и не отрывая глаз от своих телефонов. Мужчина в разноцветном плаще раздавал пустые конверты, в которых, как я знала по опыту, находились «волны позитива». Водители зло сигналили, если машина впереди ехала ниже тридцати пяти миль в час. – Отдых от людей. От давления. От ежедневной рутинной работы. Это как раз то, что нам нужно после всего того дерьма, в котором тебе пришлось вываляться.
Дерьма, в котором мне пришлось вываляться. Можно подумать, от случившегося в Лондоне можно просто отмахнуться, считая, будто мне не повезло.
В поле зрения возникают первые дома, перестроенные амбары и новые здания, которые появились, когда строительная отрасль снова встала на ноги. Когда я в последний раз была в этой части страны, здесь простирались поля. Кажется, кто-то хотел дать Гонту еще один шанс. Дэн толкает меня в бок и показывает на новые дома.
– Видишь их? После того как мы продадим дом твоей мамы, можем купить что-то подобное. Или построить свой дом.
Я улыбаюсь.
– Что ты знаешь про строительство домов? Кроме того, что строится в твоих воображаемых мирах. Это не так просто, как придумывать их для романа.
– Сказала та, которая никогда не пыталась описать замок в пустыне с точки зрения великана-людоеда. – Дэн притворяется обиженным, затем снова улыбается. – Хорошо, может, мы пока остановимся на покупке. Что-то с открытой планировкой. Большое.
– С бассейном и нашими инициалами, выбитыми в мраморном полу при входе в дом, – смеюсь я. – Думаю, ты не представляешь, сколько может стоить старый дом бабушки Тэнди. В любом случае недорого, потому что моя мать так его и не продала.
При слове «мать» у меня все сжимается внутри. «Ее больше нет, Имоджен».
Никакого стелящегося серого тумана при приближении к городу нет, нет и никакой старой ведьмы, которая вытянула вперед скрученный артритом палец и предупредила бы нас, что дальше ехать не следует. Никакой черный ворон не сидит на щите со словами «Добро пожаловать в Гонт» и не бормочет «Никогда больше». Тем не менее я чувствую, как ледяные пальцы страха сжимают мои
