фунтов серебра, римлянин. Как видишь, нужную сумму я так и не получил, а срок… закончился с заходом солнца.
Цезарь по-прежнему вызывающе улыбался. На его лице читалось что-то среднее между презрением и злобой.
– Римские таланты, – повторил он.
– Точно.
Цезарь сплюнул на землю, под ноги Деметрию.
Остальные пираты перестали пить, есть и смеяться, уставившись на них. Одни обнажили мечи. Другие искали в складках одежды острые ножи, которые всегда носили с собой.
Но Цезарь отступил на шаг и поднял руки в знак согласия.
– Что-то застряло у меня в горле, – стал оправдываться он, чтобы гримаса на его лице не показалась презрительной. Затем повернулся к Лабиену. – Ты сделал то, что я велел?
Лабиен встал.
– Есть еще один сундук, – сказал он, к удивлению Деметрия и прочих пиратов, и посмотрел на рабов. Те мигом отправились за небольшим сундуком, который так и не выгрузили из лодок.
– Еще один сундук? – недоверчиво осведомился Деметрий. – Терпеть не могу, когда мне лгут. Ничто не спасет вас от верной смерти, если вы не заплатите все, что оговорено.
– В этом сундуке ты найдешь двести фунтов серебра, или десять талантов, уже не аттических, а римских, – сказал Цезарь, глядя на Лабиена. Тот кивнул.
Деметрий молча сложил руки на груди.
Римские рабы принесли сундук и поставили рядом с весами.
Пират, отвечавший за взвешивание, истолковал кивок своего вожака как отмашку и, не теряя ни минуты, принялся взвешивать серебряные предметы, которые лежали в невесть откуда взявшемся сундуке.
– Двадцать фунтов, тридцать фунтов…
Никто не прикасался ни к еде, ни к вину.
Все внимательно следили за показаниями весов.
Закрыв глаза и опустив голову, Цезарь жадно ловил каждое слово, означавшее жизнь… или смерть.
– Девяносто фунтов, сто…
Деметрий снова устроился среди одеял и подушек, разложенных прямо на прибрежном песке. К его удивлению, заложник учел все, и теперь ему оставалось только сдержать слово. Он слышал выкрики своих сотоварищей, достававших серебро из последнего сундука:
– Сто шестьдесят, сто семьдесят, сто восемьдесят, сто девяносто, двести… Еще десять фунтов серебра! Больше, чем требуется!
Цезарь открыл глаза и испустил долгий вздох облегчения. Затем направился к предводителю пиратов, но не успел ничего сказать – первым заговорил Деметрий.
– Ты свободен… римлянин, – сказал он, когда раб налил ему еще вина.
Остальные пираты вернулись к еде и питью, вложив мечи в ножны, убрав кинжалы и ножи.
На горизонте уже загорался новый рассвет, освещавший поверхность моря. Всю ночь пираты подсчитывали монеты и взвешивали серебро, доставленное Лабиеном.
Цезарь ничего не сказал Деметрию, и тот не ждал от него никаких слов.
Вместо
