чем бродить по улицам проклятого Рима, кишащего предателями.
Цезарь вышел из спальни, направился в комнату для занятий и развернул папирус, куда записывал все, что, по его мнению, надлежало взять в путешествие на Восток. Вдруг – бессознательно, поскольку ни один звук не предвещал появления незваного гостя, – он обернулся и увидел маленькую Юлию, которой едва исполнилось шесть лет: девочка стояла позади, пристально глядя на него.
– Ты правда уезжаешь, отец? – спросила она своим нежным голоском, и в глазах ее блеснули слезы.
Цезарь вздохнул.
Он знал, что девочка подслушивала разговоры старших, но мог ли он отчитывать ее за это? Разве он сам не подслушивал за шторой в детстве и юности? Поэтому, вместо того чтобы ее упрекать, он сел поудобнее и сказал, улыбаясь как можно нежнее:
– Да, я должен уехать, Юлия, но я вернусь.
Ответ явно не удовлетворил девочку, и, хотя она старалась не плакать, несколько слезинок выкатились из глаз и прозрачными, чистыми ручейками потекли по розовым щечкам.
Цезарь смотрел на дочь, и его осенила идея: он привлек ее к себе и усадил на колени лицом к столу.
– Я открою тебе секрет, – сказал он. – Но ты должна пообещать, что никогда никому не расскажешь.
Это ее заинтересовало и привело к желанной цели: девочка успокоилась.
– Я научу тебя тайному языку, который сам изобрел. Ты же прекрасно умеешь писать, да?
– Да, папа. Меня научил греческий наставник, а мама очень настаивала на том, чтобы я все делала аккуратно. Смотри.
Малышка взяла тростниковую палочку, окунула ее в склянку с черными чернилами и вывела – весьма ловко и разборчиво для своего возраста – три имени: свое, отца и матери.
– Отлично, – похвалил отец. – А теперь послушай меня. Только внимательно. Это может показаться сложным, но на самом деле очень просто.
– Слушаю, отец.
– Смотри. – Цезарь осторожно взял палочку из рук девочки, снова обмакнул ее в чернила и принялся выводить буквы на том же папирусе, при помощи которого девочка показывала ему свои навыки чистописания. – Видишь? Что здесь написано?
Юлия вытянула шею, стараясь разобрать буквы, пока отец медленно, но безостановочно покрывал папирус письменами.
– Это латинский алфавит со всеми буквами по порядку.
– Очень хорошо, – похвалил ее Цезарь. – А теперь скажи, – продолжил он, – как мы приветствуем друг друга?
– Мы говорим «ave», отец.
– Верно, – подтвердил Цезарь и в тот же миг вывел это слово рядом с алфавитом, – но в моем тайном языке «ave» выглядит не как «ave», а вот так.
И он написал три буквы.
– Eai? – удивилась девочка. – Но это слово не имеет смысла, отец.
– Оно понятно только тем, кто знает секрет, – ласково возразил Цезарь. – Смотри внимательно. Вот
