правил (закономерностей) иногда встречается в современной российской литературе, что является проблемой не закономерностей (они незыблемы), а уровня самой литературы. Так, некоторые авторы сетуют, что в большинстве новейших уголовно-процессуальных работ наблюдается «продолжение следственной идеологии», а это «консервирует следственный уголовно-процессуальный строй», мешая прорыву в будущее (Александров А.С., Власова С.В. Антидогматика: новое понимание уголовного процесса и права // Российский журнал правовых исследований. 2019. Т. 6. № 1 (18). С. 56). Но следственная идея, нравится она нам или не нравится, неизбежна при нынешнем понимании уголовного преступления как общественно опасного деяния. Можно ли от нее отказаться? Разве что отменить УК, объявить, допустим, террористический акт или убийство гражданско-правовым деликтом и предложить родственникам погибших самостоятельно расследовать данные деяния в целях предъявления в суд гражданского иска на радость сторонникам теории восстановительного правосудия. Реален ли такой подход, погружающий нас в самое раннее Средневековье, для современного государства, причем любого? Разумеется, нет. Тогда к чему все эти стенания по поводу «следственной» идеи, напоминающие огорчение маленького ребенка, у которого при поедании конфет, т. е. вычитании, общее количество становится меньше, а не больше. Какую еще «идею» можно увидеть в уголовном процессе, учитывая объективные закономерности как его самого, так и неразрывно связанного с ним уголовного права?
27
Vedel G. Manuel élémentaire de droit constitutionnel / Réédition présentée par G. Carcasson, O. Duhamel. Paris, 2002. P. 103.
28
Ibid. P. 104.
29
Pactet P. Institutions politiques. Droit constitutionnel. 22 éd. Paris, 2003. P. 62.
30
Ibid. P. 63.
31
См. об этом подробнее: Головко Л.В. Границы уголовного права: от формального к функциональному подходу // Библиотека криминалиста. 2013. № 2 (7). С. 78; Он же. Фундаментальные особенности российского уголовного права и процесса с точки зрения сравнительного правоведения // Закон. 2013. № 7. С. 88.
32
Здесь мы используем выражение французского правоведа Б. Бонне, который под «правом внешнего происхождения» понимает любые правовые нормы, выработанные вне рамок установленного государством национального конституционно-правового механизма. «Правом внешнего происхождения» является для него, в частности, европейское право и т. п. (Bonnet B. Repenser les rapports entre ordres juridiques. Paris, 2013. P. 189).
33
Понятно, что в исторической ретроспективе или в некоторых нетипичных сегодня политико-правовых режимах содержание уголовно-процессуальной формы вырабатывалось и иногда сегодня продолжает вырабатываться и иным (недемократическим) путем, например волей монарха, диктатора и т. п.
34
Мы здесь, конечно, имеем в виду уголовно-процессуальное принуждение в строгом смысле, т. е. набор специальных процессуальных механизмов, призванных принудительно, в том числе физически, обеспечить реализацию производства по уголовному делу: задержание, меры пресечения, сопряженные с принуждением и ограничением конституционных прав следственные действия и т. п. Если же толковать данное понятие чрезмерно широко,
