паспорта ничего нет в руках, даже телефона…
– Тебя подбросить? – густой, пробирающий до мурашек бас, вибрирует рядом с ухом.
Подпрыгнув от неожиданности, прокручиваюсь вокруг своей оси и делаю шаг назад, опрометчиво ступая на проезжую часть.
– Ты нормальная вообще? – Мирон Сергеевич протягивает ко мне свои лапища и вмиг возвращает моё тело на зону парковки. – Готова под машину броситься, лишь бы не быть моей женой?! – опять рычит на меня.
– Хватит! – прикрикиваю на мужчину, отбросив свою врождённую робость в сторону. – Хватит постоянно на меня наезжать! Я не виновата в том, что нас расписали, и в том, что вас невеста предала, не виновата. Меня, между прочим, жених тоже предал, если вы не заметили, но я при этом не срываю ни на ком злость, а вы… – часто-часто дышу, пытаясь перевести дыхание.
– А ты почему раздетая на улицу выскочила? – спрашивает совершенно не то, что я жду от него услышать.
Проходится обжигающим взглядом по моей фигуре и хмурится недовольно, а потом вдруг резкими движениями стягивает с себя пиджак и пытается накинуть его мне на плечи.
– Не нужно, – дёргаюсь, вновь норовя вывалиться на проезжую часть. – Мне и так… нор-маль-но… – договариваю еле слышно, пока мужчина бесцеремонно закутывает меня в свою вещь.
Я очень миниатюрная по сравнению с Красногорским, поэтому его пиджак сидит на мне чересчур свободно.
– Свалилось на мою голову недоразумение, – бурчит себе под нос, торопливо застёгивая пуговицы, а я смотрю на мужчину и ни слова больше не могу произнести.
Последний, кто так же заботился обо мне, был папа. Если я шла гулять на улицу, он всегда следил за тем, как я одета, и спешил застегнуть замок или пуговицу под самый подбородок, не смотря на то, что мне было уже десять.
Даже мама так не заботилась, потому что всё свободное время посвящала новорождённой Машеньке.
А потом папы не стало…
Но тёплые детские воспоминания я до сих пор бережно храню в своём сердце.
– А теперь марш в машину, я отвезу тебя, куда скажешь. Заодно и поговорим, – кивает на свадебный лимузин и тепло улыбается при этом.
Быть может, Мирон Сергеевич не такой плохой, каким кажется на первый взгляд?
На раздумья не трачу много времени, потому что понимаю, что выбор у меня невелик. К тому же, Красногорский так настаивает на разговоре, что лучше, наверное, выслушать его и навсегда поставить в этой истории точку.
Киваю в ответ и иду вместе с боссом к машине. Приподняв полы платья, усаживаюсь в автомобиль, но вдруг понимаю, что что-то мешает.
Фата. От ветра цепляется за дверцу и норовит улететь. Перехватываю её пальцами и затягиваю в салон, торопливо отодвигаясь, чтобы мужчина тоже мог сесть. Не могу смотреть, как он стоит на пронизывающем ветру в одной рубашке, пиджак ведь мне отдал.
– Говорите, что хотели, – всем видом даю понять Мирону Сергеевичу, что не в настроении сейчас вести долгие задушевные беседы. – Только не надо вот этого
