его душе.
Теперь, после расставания с Таней, он думал о ней, казалось еще больше и чаще, чем когда они были вместе. Что это было, и кем была она в его жизни все эти семь лет? Поселившись сначала в его голове, потом в сердце, потом став его реальностью на целых шесть лет, после чего вновь вернувшись в его мысли, и теперь кажется, навсегда… Кем была она для него, и что это были за отношения? Он мог бы обойти лучших психоаналитиков мира, но никто из них не смог бы дать ответ на этот вопрос, кроме самой Тани, а она бы вероятно, вновь солгала. Правда могла оказаться нелицеприятной, а Тане всегда было слишком важно, что думают о ней другие. Ей всегда хотелось быть хорошей для всех.
Да, вероятно Таня бы вновь солгала, точно также как во время первой близости с Толиком, когда желая выглядеть невинной, отдалась ему в последний «красный день календаря», как она говорила, чтобы тот увидел то, что хотел. Она бы солгала точно также, как когда после очередного визита к врачу сказала Толику, что подхватила какую-то инфекцию в бассейне и теперь им обоим надо лечиться… а он слушал ее, пил таблетки, и осознавая настоящую причину, но по-прежнему любя ее до умопомрачения, не спрашивал где она умудрилась найти настолько грязный бассейн… Да, наверное она никогда его не любила, потому что не могла до конца понять и оценить – оценить то, кем он был, то через что прошел, чтобы быть с ней, а также то, что он был не как все те, с кем ей довелось быть до, во время, и после него…
Толик сидел перед ноутбуком и с грустью осознавал, что в его жизни настал тупик – он никогда не встретит вторую Таню, и никогда не больше не будет с ней, даже если случится чудо, и она сама попросит его об этом. Несмотря на то, что казалось она всецело подчинила его себе за годы совместной жизни, входить в эту реку повторно он не мог. А теперь, как можно найти позитив в настоящем, когда то течение жизни, которое так нравилось, навсегда осталось в прошлом? Не хочет он никого, ему вполне бы хватило одной Тани до конца своих дней, и он никогда бы не подумал, что что-то упустил, что «недогулял»… Откуда было взяться подобным мыслям, когда в его руках было лучшее из того, что только могло быть? А сейчас он просто хотел снова полюбить кого-то, но уже не знал как это делается. Казалось, что покинув его, Таня забрала с собой его сердце, и теперь все попытки полюбить другую девушку бессмысленны и напрасны.
Неожиданно для самого себя, Толик вдруг вспомнил о Люде – девушке, которую знал всего три дня в своей жизни, когда еще подростком гостил в Москве у друзей родителей. Люда была их племяницей из Молдавии, также гостившей в то время в их московской квартире. Она была на пару лет старше Толика, не блистала образованием, окончив лишь девять классов школы, и не была красавицей – немного полноватая, невысокая брюнетка с каре и легким, едва заметным черным пушком над верхней губой. К Люде Толика необъяснимо влекло, отчего он сильно смущался. Они быстро понравились друг другу, и стоя у подъезда на январском морозе, обнимая Люду, казалось что уже занимаешься с ней любовью, а ее поцелуй был сродни последнему из всех возможных смертных грехов – настолько сексуальной она казалась ему тогда. Год спустя, когда он узнал что Люда в свои восемнадцать уже вышла замуж, то нисколько не удивился – девушка с ее невероятной харизмой и энергетикой не могла долго быть одна. Воистину, хороших девочек разбирают рано, из остальных же вырастают… да, все верно… Думая о тех двух зимних вечерах, что они с Людой вдвоем провели на кухне, когда все уже спали, Толик вспомнил одну ее фразу: «Так ты Козерог? Мой папа тоже Козерог… ну это все – ты если в кого влюбишься, то это навсегда»… Боже мой, а что если Люда была права, и это на самом деле так? Значит он всегда будет любить Таню?!
Друзья Толика потихоньку женились. Он тоже хотел любить и быть любимым, хотел встретить ту, на которой бы женился, и с которой захотел бы завести детей. Но как это возможно, если только Таня, одетая даже в растянутые спортивные штаны смотрелась суперсексуально; если только ее загорелый упругий животик всегда так заводил его; если ей не надо было краситься, чтобы быть красивой; если только она умела так следить за собой и так владеть своим телом? Как мог Толик также сильно полюбить, если никто кроме Тани не мог так же эффектно преподать себя во время прелюдии, что сливаясь с ней, он чувствовал себя триумфатором снова и снова? Нет, второй Тани не будет точно… Что же тогда остается? Искать среди всех женщин мира ту, что имеет Танину мимику, улыбку, умеет нравиться, то есть – искать копию? Нет, надо просто перелистнуть и эту страницу! Но как?
Он думал дальше. Когда Таня решилась уйти от него – что это было? Заел ли ее быт, захотелось ли приключений, было ли это простое любопытство, или быть может ее посетила такая же сильная любовь, какую в свое время почувствовал к ней Толик? Он пытался найти объяснение ее поступку, а также тщетно пытался понять, почему некоторые их общие знакомые вместо того, чтобы не вмешиваться, открыто поддержали Танино решение, как это сделала Марина, их бывшая университетская одногруппница, с которой Толик очень хорошо, практически по-дружески общался и не раз помогал ей, почему его подруга Вика, с которой он «рука об руку» прошел всю школу, не упускала случая подколоть его: «Ну признайся, ведь ты все еще любишь ее?»… А
