откланивается.
– Из города не уезжайте, – обернувшись в двери, произносит он.
А куда я могла бы уехать от Маруси?
Свекровь сидит, надувшись. Она никак не может смириться с тем, что ее сын и внучка способны на подленькие поступки. Ей проще обвинить меня в клевете, чем признать это. Свекор рассказывает, как вчера вечером начал поиски Вадима, подключив все свои бывшие связи, и как уже под утро ему позвонили и предложили приехать на опознание неизвестного мужчины, подходившего под описание. Он найден был в парке с пробитой головой еще в субботу утром, но при нем не было ни документов, ни телефона.
И следователь считает, что это я, бросив ребенка, отправилась ночью в парк, чтобы убить мужа? Абсурд!
Следующие два дня внесли кое-какую ясность. Нашлись свидетели, видевшие Вадима в одном подпольном казино, которое находится как раз рядом с парком, где обнаружен труп моего мужа. И кто-то даже подтвердил, что он ушел с выигрышем. Правда, сумма выигрыша пока неизвестна, но теперь ясно, что его убили из-за этих денег. Убийца еще не найден, но это дело времени.
Что же я наделала? Если бы не мой ультиматум, он не пошел бы в это чертово казино! Выходит, что я виновата в смерти мужа. И в сиротстве дочери.
– Вот только не надо, а? – шипит на меня Дашка, пытаясь утешить. – Себя не казни, пожалуйста, ты тут ни при чем. Он вообще-то уже взрослый мальчик… был… и сам принимал решения. Сам взял деньги, сам и нашел способ их вернуть. А то, что он выбрал далеко не лучший вариант, так ты за его глупости не в ответе!
Верная моя подруга! Она изо всех сил старается меня поддержать, вот и нападает. Я, конечно, все это понимаю, но не могу не чувствовать своей вины. Да еще Лидия Петровна периодически нелестно высказывается в мой адрес, а однажды даже открыто назвала убийцей. Ее тоже можно понять, я бы за своего ребенка всех порвала.
Эх, если бы можно было повернуть время вспять. Я ведь могла не требовать с Вадима эти чертовы миллионы, просто при разделе бизнеса взыскала бы с него украденную сумму, и все были бы живы. Но он-то надеялся сохранить наш брак, а тем самым сохранить и бизнес. Он ведь не знал, что я уже готова расстаться с ним при любом раскладе. Видимо, решил, что это его последний шанс. Да, именно последним он и оказался. Как же просто все могло разрешиться, будь я мудрее. Теперь остается лишь стенать и сожалеть. И виновата во всем я, мой скверный характер, моя жажда мести. Сейчас мне уже кажется, что наша ситуация была не такой уж катастрофичной, и ее можно было разрешить с минимальными потерями. И его измена – это вовсе не горе, и мошенничество с миллионами – тоже не горе, а вот смерть – это и есть неизбывное горе. И пусть я не любила его так, как когда-то Ивана, он все-таки был очень близким мне человеком, и мы неплохо ладили, вместе строили планы на будущее, вместе радовались рождению дочери. Мы были семьей.
Шквал звонков с соболезнованиями, порой даже от малознакомых людей, сводит меня с ума и вынуждает отключить телефон, потому что за некоторыми из этих охов и вздохов скрывается откровенное любопытство. Мама на время
